Дом, который будет ждать. Книга 4 - стр. 3
– В тебе говорят привычки людей, – соизволил пояснить наш провожатый, – потому что у вас принято закапывать умерших в землю или прятать тело в склеп. Но ты же не думаешь, magician, что кто-то занимается этим здесь, в сердце древнего могучего леса, насквозь пропитанного магией и древним колдовством?
– Вообще-то я не смотрел на вопрос под этим углом, – признался я, невольно улыбнувшись при мысли о снующих по лесу в поисках умерших помощниках Шегрила.
– Я так и подумал, – кивнул Повелитель, и его глаза вспыхнули двумя багровыми факелами, – идите за мной. Помни, что я сказал тебе, magician.
«Неужели я сейчас прикоснусь к одному из чудес, о которых рассказывают только шёпотом, потому что не дано никому из простых смертных их увидеть!» – с замиранием сердца подумал я, вступая вслед за Шегрилом и Минни под сень вековых деревьев, туда, где царил непроницаемый мрак.
Здесь уже не было ни призрачного зеленоватого сияния, ни озорных светлячков, поэтому Повелитель зажёг магический светильник, от которого исходил холодный синеватый свет. Я никогда раньше не думал, что цвет может быть настолько обжигающе ледяным, промораживающим насквозь, до самого сердца.
Но небольшой шар, который Шегрил держал в поднятой руке, излучал именно холод, могильный, сырой, от которого ныли зубы и судорогой скручивало мышцы. Интересно, и как это сестрица не боится строить глазки этакому монстру? Впрочем, если разобраться и порыться в родословной, то мы все не совсем удачные объекты для нежных чувств. Да и сама Лиз – та ещё шкатулка с секретами, причём я даже не сомневаюсь, что большая часть этих секретов смертельно опасна.
Тайные пути мёртвых больше всего были похожи на узкие, непонятно кем проложенные коридоры, со всех сторон окружённые таким плотным переплетением веток, лиан и корней, что казалось, будто они срослись в монолит. Сначала я пытался понять, где они находятся: вроде бы под землю мы не спускались, но в то же время вокруг было столько корней, сколько никак не могло быть на поверхности. Потом же я просто перестал об этом задумываться, потому что все размышления и попытки строить версии были вытеснены постепенно нарастающим страхом. Да, мне совершенно не стыдно признаваться в том, что в какой-то момент я понял, что вытираю о брюки ладони, потому что они стали отвратительно влажными. И причина этого была не в давящих со всех сторон стенах, переходящих в потолок и в пол, а в ощущении десятков, сотен, тысяч взглядов.
Они буравили мне спину, острыми шипами впивались в затылок, каменными плитами ложились на плечи. Смаргивая пот, выступивший на лице крупными каплями, я с удивлением и вполне понятным раздражением смотрел на Минни, которая шагала впереди меня легко, явно не испытывая почти никакого дискомфорта. Она лишь иногда отмахивалась от чего-то невидимого, но явно надоедливого, но делала это спокойно, словно комара отгоняла. Неужели на неё не действует та атмосфера заглушающего всё ужаса, которым проникнут здесь воздух? Или это место так действует именно на меня? Но почему? Я раньше, до всей этой истории с Лиз, вообще не бывал во Франгайском лесу, он как-то не попадал в сферу моих интересов. Откуда здесь могут взяться мёртвые, так яростно меня ненавидящие? Или так они относятся к любому живому существу? Но тогда почему они не трогают Минни? Она ведь вошла там же, где и я, но идти ей явно намного проще.