Дом грозы - стр. 5
Фандер Хардин, одетый в черное, лежит на белом шелке. Даже его рубашка, застегнутая под самое горло, оттеняет мертвенную бледность, соревнующуюся с белой обивкой гроба. Как ни старались нанятые Омалой сотрудники похоронного бюро сохранить лицо нетронутым, смерть оставила на нем отпечаток. Щеки впали, губы ссохлись. Чересчур длинные волосы кто-то зачесал назад при помощи геля, последнее выглядит просто глупо.
– Ему совсем не идет… – тихо произносит Нимея, а потом напрягается, поняв, что ее могли услышать.
– Что?
– Быть трупом, разумеется, – тут же отвечает она и закатывает глаза, делая вид, что парни, как обычно, ничего не понимают.
– Как мы это сделаем? – сипит Рейв.
– Омала… Она уже должна была прийти, – шепчет в ответ Нимея, глядя на мертвое тело перед собой.
– Меня сейчас стошнит, – бормочет Листан. – Если ничего не получится, ты, Нимея Нока, отправишься в эту же могилу. – Он отходит от гроба и садится на скамейку.
По лицу Рейва трудно понять, о чем он думает, но Нимее кажется, что ему как минимум жаль ушедшего друга. Якоб опускается перед гробом на корточки и рассматривает Фандера, сдвинув широкие брови на переносице.
– Ты как? – спрашивает у него Рейв.
– Странно… не знаю. Мы с ним всего пять лет назад… Да что там, три года назад он стоял рядом с нами и… – Он трет лицо руками и утыкается носом в крепко сжатый кулак. – Мы столько всего пережили вместе. Он наш друг. Самый близкий. И он лежит тут…
Якоб не говорит больше ни слова, видимо, сдерживая рыдания, а у Рейва по щеке катится слеза. Это трогательно, и Нимея почти в состоянии поверить, что Фандер кому-то настолько дорог.
– Как думаете, – тихо спрашивает она, рассматривая Хардина; его лицо такое застывшее, что сложно представить, как всего неделю назад на нем могли проявляться эмоции, губы шевелиться, а веки открываться и закрываться, он больше похож на идеальную фарфоровую куклу, – он хоть кого-нибудь в своей жизни любил?.. Хотя бы так, как вы любите его.
В ее голосе столько ледяного презрения, что парни дергаются и смотрят на Нимею с одинаковым ужасом и сожалением.
– Ты не поверишь, но да, – хрипло отвечает ей Рейв, пальцами зачесывая назад волосы.
– И не представляешь насколько… – шепотом подтверждает Якоб, снова возвращая свое внимание Фандеру.
– Все будет… – Но Рейв не договаривает. Сглотнув, отворачивается, будто не верит, что «все будет».
* * *
– Я пойду встречу Омалу, – вздыхает Нимея, когда тишина начинает сводить ее с ума.
– Я с тобой, – подрывается Листан, он явно хочет убраться подальше от мертвеца. – Куда она подъедет?
– К старой сторожевой будке. Ей не стоит светиться у главных ворот, на них выходят окна тюремной администрации.
– Зачем тебе все это? – Листан идет, на ходу ударяя кулаком по торчащим из старых оградок кустам. Алые и бордовые лепестки последних еле живых роз сыплются на землю кровавым следом.
– Ты прекрасно знаешь зачем.
– Ты могла бы уехать из Траминера навсегда. Но ты вернулась. Неужели ради Энграма ты готова пойти на такие жертвы?
– Это не жертва. – Нимея останавливается, чтобы смерить Листана полным недовольства взглядом. – Это… цена. Энграм – то немногое, что у меня осталось в жизни. Пока вы с парнями играли в игры, мы с Энгом играли в свои. Мы всегда были в одной лодке, даже…
– Вы не общались почти пять лет…