Дом Грома - стр. 14
Макги отодвинул от себя поднос с пирогом.
– Расскажите, если можно, подробнее.
– Зачем вам эти кошмары? Мне жалко вас.
– Ну не жалейте меня.
– Это отвратительная история.
– Если это вас беспокоит, лучше рассказать об этом. Кстати, я люблю иногда послушать кошмарные истории.
Сюзанна не улыбнулась в ответ. Даже доктор Макги не мог перекрасить в другой цвет историю о «Доме Грома».
– Так вот… на втором году учебы в Брайерстеде я стала встречаться с парнем, которого звали Джерри Штейн. Он был очень милым. Он мне нравился, нравился по-настоящему. Мы даже начали обсуждать с ним планы женитьбы после окончания колледжа. А вскоре его убили.
– Простите, – сказал Макги. – Но как это случилось?
– Он должен был вступить в студенческое общество.
– Боже! – воскликнул Макги, заранее предполагая, что могло произойти.
– Он должен был пройти испытание… все пошло совсем не по сценарию.
– Что за жестокая, нелепая смерть!
– У Джерри было большое будущее, – тихо прошептала Сюзанна. – Он был просто гениальным, таким внимательным, он так много работал…
– Однажды вечером, когда я был здесь на дежурстве, в приемное отделение принесли мальчишку, у которого на всем теле были страшные ожоги. Все случилось во время вот таких же дурацких испытаний огнем. Как нам объяснили его друзья, это было испытание: якобы он должен был доказать свою зрелость, мужественность. Какая-то ребяческая глупость, и, как назло, что-то там не заладилось. У него оказался ожог восьмидесяти процентов кожи. Он умер через два дня.
– Джерри Штейн погиб не из-за огня, – сказала Сюзанна. – Его убила ненависть. – Она вздрогнула всем телом от ужасных воспоминаний.
– Ненависть? – переспросил Макги. – Что вы имеете в виду?
Она помолчала немного, мысленно возвращаясь на тринадцать лет назад. Несмотря на то, что в палате было тепло, Сюзанне вдруг стало холодно, так же чертовски холодно, как было тогда, когда они попали в «Дом Грома».
Макги терпеливо ждал, слегка подавшись вперед на стуле.
Наконец она мотнула головой и промолвила:
– Я не хотела бы вдаваться в детали. Все это слишком мрачно.
– Да, вам пришлось пережить так много смертей своих близких. Когда тебе всего двадцать один год, это тяжело.
– Да-да. Временами мне казалось, что я чуть ли не проклята кем-то и все такое. Все, кто мне был действительно дорог, умирали.
– Ваша мать, ваш отец, ваш жених…
– Он еще не был моим женихом. Еще не был.
– Но вы же собирались выйти за него замуж.
– Он успел только подарить мне кольцо в знак помолвки.
– Все понятно. Может быть, вам все-таки стоит рассказать всю историю, чтобы как-то убрать ее подальше из памяти?
– Нет, – возразила она.
– Конечно, так сразу вы от этого кошмара не избавитесь, если он висит над вами вот уже тринадцать лет…
Она прервала его:
– Знаете, мне кажется, тут уже ничего не поможет, никакие рассказы. Это всегда будет со мной. Слишком страшно, чтобы забыть. Кроме того, разве вы забыли то, что сами мне недавно говорили: для быстрого выздоровления нужны положительные эмоции. Помните?
– Помню, помню, – улыбнулся доктор.
– Так, значит, мне не надо рассказывать о вещах, которые действуют на меня угнетающе.
Он посмотрел на нее долгим взглядом своих неправдоподобно голубых глаз. Эти глаза светились таким участием, что не могло быть никаких сомнений в искренности его намерения помочь ей.