Дом для Гвидона - стр. 23
Дарина несколько раз возвращала разговор к вдовой Владе из Лисогорска, так и не нашла серьезной зацепки и начала задавать вопросы наобум — «играл ли в карты, были ли резкие перепады настроения, не казалось ли, что его кто-то шантажирует?». Ответы были отрицательными, она поняла, что зря теряет время, и решила откланяться. Вартуша неожиданно проявила радушие и предложила оставить вещи и перекинуться в свободной комнате, если не хочется возвращаться в часть.
— К вам там, наверное, пристают все подряд. Я же их знаю.
— Даже Светозар пристает! — с чувством пожаловалась Дарина, и этим высказыванием заставила гролара подавиться чаем.
Вартуша выделила ей комнату, вешалку и стул.
— Я попрошу вас потом повесить мне на шею телефон в чехле и закрепить прищепку с наушником. Сделаете?
— Конечно.
Дарина сообщила Негославу, что собирается перекидываться у медведей и уходить в гаражи. Выслушала кучу предостережений и напоминание: «Лаешь дважды — да, один раз — нет. Будешь долго молчать — запеленгую и вышлю группу». После этого она наконец-то встала на лапы, хорошенько отряхнулась и распушила холку.
Медвежонок очень обрадовался и потащил ее играть в догонялки. Гролар долго смотрел, как они бегают по двору, заулыбался. Пробурчал:
— Уж извините, но вы как игрушечная. Размером как лис-подросток, лапы тонкие, а уши ого. Рядом с такой перекидываться страшно, упаси Феофан — вдруг случайно наступишь.
Дарина фыркнула — она и крупному волку проигрывала, а уж если попасть под лапу гролару, то мокрого места не останется. Все равно, что самокат против танка. А на замечания о размере ушей она перестала обижаться лет пятнадцать назад. Когда окончательно повзрослела.
Изящество и мнимая безобидность давали Дарине преимущество — ее ушами и чепраком умилялись и оборотни, и люди. Расслаблялись, легко шли на контакт. Это помогало в работе. В силовые схватки она вступала очень редко — для этого в подразделении имелись бойцы — в случае необходимости могла вцепиться врагу в горло, а будучи на ногах, прекрасно стреляла. Травма, которую она получила три года назад, не имела отношения к размеру тела и физической силе. Зазевалась, была неосторожна.
Набегавшись до легкой одышки, Дарина потащила Вартушу к телефону. Получила наушник и направилась в гаражи, обдумывая посиделки в медвежьем доме. И гролар, и белая медведица не врали — не перехваливали беглеца и не говорили о нем ничего плохого.
«Рисковый, но надежный. Я с ним не раз дежурил. По службе никогда никаких конфликтов. А в остальное время мы не общались».
«Я его сначала боялась. И его, и всех остальных волков. Шумные, наглые, так и казалось, что сейчас прицепятся, нахамят всей толпой. Потом присмотрелась, прислушалась... главное — чтобы ребенок за ними нецензурные слова не повторял, а в остальном без проблем. Ой, нет, я с ними раз сильно поругалась. Они Тише гранату подарили. И удивлялись, почему я кричу. Она, мол, учебная. Нашли оправдание!»
Наушник щелкнул, сбивая мысли — Дарина никак не могла решить, какую степень опасности нужно присвоить сбежавшему подозреваемому.
— Как дела? Нашла что-нибудь? — спросил Негослав.
Дарина тявкнула один раз: «Нет, ничего». И тут же зацепилась за выветрившийся след на траве.
Пришлось побегать между гаражами. Вонь бензина и солярки сбивала с толку, Дарина забрела в тупик, долго обнюхивала забор из высечки, но так и не поняла, есть ли на нем на самом деле нужный запах. К гаражу с машиной она вышла случайно: протиснулась в щель между двумя «ракушками», перешла дорогу и уткнулась носом в истоптанную грязь, прихваченную вчерашним морозцем и почти не раскисшую — из-за пряток в густой тени. Гвидон Вишневецкий ходил по грязи и асфальту, трогал замок гаража — скорее всего, запирал — и уронил на бетонный фундамент обертку от карамельки, удачно зацепившуюся за выступ металлического листа.