Долгое эхо. Шереметевы на фоне русской истории - стр. 19

От тоски и печали, от несмолкаемых криков Шереметев затыкал уши, но голоса с минаретов пронзали от раннего утра до поздних закатов. Чтобы заглушить их, Василий Борисович пел песни – от русских делалось еще тоскливее, а хохлацкие немного утешали.

Изредка удавалось послать весточку в Москву. Ничего не поделаешь, приходилось жаловаться. Один хан сменил другого. Несмотря на высокое положение, пленника содержали в нечеловеческих условиях.

Шереметев писал царю Алексею Михайловичу: «Хан мучил меня, никого так никто не мучает, которые есть государевы люди у мурз, у аг, и у черных татар. Кандалы на мне больше полпуда; четыре года беспрестанно я заперт в палату, окна заделаны каменьями, оставлено только одно окно. На двор из избы пяди не бывал я шесть лет и нужу всякую исполняю в избе: и от духу, и от нужи, и от тесноты больше оцынжал, и зубы от цынги повыпадали, и от головных болезней вижу мало, а от кандалов обезножел, да и голоден».

Наконец в 1682 году, через 20 лет, Шереметева отпустили. Он вернулся к семье, к своим сродникам.

21 апреля 1682 года тяжело больной Василий Борисович составил духовное завещание, а через три дня, 24 апреля, скончался. За время неволи его жена и сын Иван умерли. Наследство он оставил своему двоюродному брату – боярину Петру Васильевичу Большому Шереметеву и его старшему сыну – боярину и будущему графу Борису Петровичу Шереметеву.

Рассказы о своем предке Борис Петрович, будущий фельдмаршал, впитал, и они стали частью его судьбы, характера и поступков и, конечно, добавили мудрости.

Не зря историк Н. Г. Устрялов назвал Шереметевых «мужами войны и совета».

Однако они не были и фанатиками. Описана такая сцена. Однажды Матвей Васильевич Шереметев повстречал протопопа Аввакума, и тот выразил возмущение, что он без усов и бороды. Что же, новшества Шереметевы тоже принимали без особого упорства. Оттого-то и фельдмаршал Борис Петрович станет помощником великого Петра. А борода, язык, платье? Что ж, не в том главное…

Они умели отделить зерна от плевел, прибегнуть и к дипломатии (кстати, они никогда не были масонами). Но умели хранить верность отечеству, царю и роду. Вся история Василия Борисовича, конечно, перешла к его потомкам и прежде всего к герою следующей части – Борису Петровичу Шереметеву.

…Холодное утро 1718 года. Зима перевалила за середину, позади остались крещенские морозы, воздух уже осветлился, однако по утрам трещат еще такие приморозки, что с терпеливого московского шага люди переходят на рысий бег. Пришла череда власьевских морозов – и хозяйки в эти дни приводят коров, другую животину к церквам, молятся святому Власию, покровителю животных, и окропляют их святой водою.

Просыпается, потягивается Москва. Зажелтели свечками окна. Звонят к заутрене. Смолкли колотушки ночных сторожей, в сараях подают голоса неуемные петухи.