Долгая дорога - стр. 31
– Баб Дунь, иди сюда, баба Дуня, – тонко, протяжно крикнула Танечка, поднялась на высокое крыльцо и распахнула дверь. – Я постояльца привела, – она прислонилась к косяку и затеребила простенькую ленточку в тонкой косичке. – Иди, встречай нового жильца. Председатель попросил. Сказал, что попозже завезёт продукты. Будешь кормить бедного, худенького и голодного студента, – глянула на его крепкую фигуру, и опять рассыпался смешок, и снова полыхнуло её лицо, а у Виктора, что было непривычно для него, неровно, тягуче заколотилось сердце, когда взглянул в эти чистые и доверчивые глаза.
Донёсся протяжный скрип половиц. На просторной веранде, увешанной вязанками чеснока и лука, где густо пахло разнотравьем и берёзовыми вениками, и тут же на стене, на больших вбитых гвоздях висели две старые фуфайки, пальто с облезлым воротником, рядом грязная керосиновая лампа без стекла и неожиданно – яркий цветастый зонт, а под ними в рядок стояли галоши, грязные сапоги и валялся чилиговый веник. Дверь приоткрылась, и на пороге появилась высокая сухопарая старуха в тёмной длинной юбке, глухой кофте с латками на локтях, в платке до бровей и в очках, поверх которых сначала долго и хмуро смотрела на Виктора, словно в душу хотела заглянуть, потом перевела взгляд на девчушку и улыбнулась.
– Танечка пришла, здравствуй, моя хорошая, – сказала она и погладила по светлым волосам. – Здравствуй, моё солнышко. Проходи в горницу, проходи. Не стой возле порога. Загонял тебя председатель. Совсем как тростиночка стала. Ничего, поговорю с ним, вправлю мозги! – повернулась к Виктору и ткнула пальцем в дужку, поправляя очки. – Откуда прибыл, постоялец? – взглянула на него и опять нахмурилась. – Что забыл в нашей глухомани? Ну-ка, докладывай! – и встала перед ним, уперев руки в бока.
– Это… Из города приехал, – запнувшись, сказал Виктор, с опаской посмотрев на серьёзную старуху, и торопливо стал рассказывать. – Прислали на отработку. Я учился на механика. Диплом получил. Думал, в городе останусь, а мой отец не успел договориться, и меня отправили сюда. Распределили, так сказать. Сказали, что буду поднимать сельское хозяйство. Одному пришлось добираться. Меня Виктором Ерохиным зовут, а отчество – Алексеевич.
Танечка звонко закатилась, услышав про сельское хозяйство. Вслед за ней, не удержавшись, прыснула старуха, но тут же осеклась и опять насупилась.
– По имени называют, а по отчеству величают. Надо ещё заслужить, чтобы тебя по отчеству окликали. Уразумел? – Она хмуро посмотрела на него. – Студент, говоришь? Ага, понятно, ещё один лодырь прибыл. К нам каждый год приезжают практиканты, чтобы поднимать наше хозяйство. Наверное, давно бы пропали без студентов. Правда, многие в город сбегают, всё легкую жизнь норовят найти. А чего её искать, ежли человек сам себе жизнь строит? А ты надолго прикатил?
И взглянула поверх очков.
– Надеюсь, что всю отработку пробуду в колхозе, а может, останусь навсегда, если понравится деревенская жизнь – это время покажет, – пожимая плечами, сказал Виктор. – Ваша деревня красивая и большая, и работа хорошая будет, как председатель пообещал. В общем, время покажет, сколько проживу здесь, – повторил он и покосился на Танечку.
– Ну ладно, потом поговорим, – поправляя платок, буркнула старуха и посторонилась. – Чать, устал с дороги, пока добрался до деревни. Ну, проходи в избу, раздевайся. Танечка, покажи ему комнату, а я на стол соберу. Постояльца покормлю, как приказал председатель, да сами повечеряем.