Долгая дорога к логу - стр. 8
– Только я те места плохо знаю, – сказал Лохмач. – К восточным землям ходил, за Орешник ходил много, а к Безымянному озеру не ходил. Может, раньше я и бывал там, так столько времени прошло, там и лес-то изменился, наверное…
– Потому с вами Ворчун и идет, – сказал Рябой. – Он эти места очень хорошо знает, лучше него, наверное, никто не знает. С вами Ворчун пойдет – не заблудитесь, ты только этому Ворчуну много ворчать не давай, а то знаю я его, Ворчуна этого.
– Не люблю я эту Синюю чащу, пропади она к чертям, – сокрушенно сказал Лохмач. – Про нее такая молва ходит, жутко становится!
– Кто ж тебя в Синюю чащу-то просит лезть? – сказал Криворот. – Обойдете ее слева, это самая короткая дорога, нет другой такой дороги. Ежели вам через Орешник топать, то, сколько времени уйдет? Никак не успеть до рассвета, ясно дело. А так, слева Синюю чащу обогнете, а там уже и до озера недалеко, только не лезьте вы в чащу-то, Лохмач, не надо в нее лезть.
– Да хоть слева ее, хоть справа… – проворчал Лохмач. – Все равно боязно, такого про нее наговорили…
– Значит так, – сказал Рябой. – Ты, Лохмач, разбуди Ворчуна с Сухим, и собирайтесь. Поешьте, чуток отдохните, все, что надо, возьмите и выходите. Потому как, если сейчас не выйти, можем опоздать, а это нам ни к чему. Умник, – обратился он к Кандиду, – ты крылатками займешься. Ступай к Кулаку, разбуди его, если этот старый пьяница, конечно, дрыхнет. Пусть подберет тебе крылаток получше, потолковее. Ну и сам, разумеется, собирайся, а Лохмач за тобой зайдет, как все готовы будут… Все понятно?
– Понятно, – ответил Кандид и поднялся с бревна. – Я пойду, Рябой.
Какая-то непонятная тревога снова овладела им. Но ведь ни Рябому, ни Лохмачу не объяснишь, что такое дурные предчувствия.
Он уже повернулся, как Рябой тронул его за плечо.
– Ты это, Умник… – замялся он, глядя куда-то в сторону. – Как-то поосторожней там будь… Тебе поберечь себя надо, Умник, ты же понимаешь…
– Война есть война, Рябой, – проговорил Кандид. – Разве можно обещать?
– Да я понимаю… Если с тобой, что случится – нам тяжело будет. Нам без твоей головы никак нельзя, Умник. Уж больно много ты всего знаешь. Вы бы хоть пацана завели, Умник, так же нельзя без пацана… Сейчас не та война, давно бы уж завел. С дочки-то твоей много ли толку будет? А случится что с тобой, или пропадешь, как отец твой – где мы такого умника возьмем? Кто все будет знать и советы советовать, если ты сына не успеешь завести, а?
– Ладно тебе, Рябой, – сказал Кандид. – Ничего со мной не случится. Все будет хорошо. Я пойду.
– Иди, – вслед ему сказал Рябой. – Удачи, Умник.
Кандид вышел на тропинку и зашагал к хижине Кулака. Какое-то время он еще слышал, как Рябой и Криворот о чем-то спорили, потом голоса их стихли. Возле водяных ям с приманкой чья-то черная тень испуганно метнулась в заросли травы, уронив прутяное заграждение. Кандид присел и стал втыкать колышки на место. Из кустов на него пялились два тускло-желтых глаза. Их обитатель, похоже, и не думал удирать со страху. Это еще кто такой, подумал Кандид. Первый раз вижу… Он поднялся и пошел дальше. Возле самой хижины Кулака, когда он уже схватился за полог, его боковое зрение уловило, что кто-то рядом есть. Кандид замер и медленно повернул голову вправо. В десятке метров, неподалеку от детских хижин, в траве стояла чья-то приземистая темная фигура. Неужели безлицый, удивился Кандид, зачем это он здесь? Несколько мгновений он всматривался в неподвижную фигуру, пока не понял, что это совсем не безлицый, а причудливо изогнутый побег ползуна, а, может, корня безлистника, успевшего вырасти за день. Он покачал головой, откинул полог и вошел в хижину.