Долг. Плати собой - стр. 7

— Эмиль Тарханов. Новый владелец клуба.

Я отшатываюсь, с ужасом следя за тем, как из клуба выходят два бугая и пинками выпроваживают того, кто едва на ногах стоит. Он кричит и обещает вернуться, но все звуки внезапно на второй план уходят.

Их затмевает хриплый голос Тарханова.

— Остальные могут входить, — делает паузу и лениво добавляет, — или еще кто-то горазд коснуться того, что мне принадлежит?

Не знаю, сколько проходит времени, прежде чем я прихожу в себя. Под его разрушающим взглядом исчезнуть хочу, но двинуться не в силах. Да и самоуверенная ухмылка ясно мне говорит, что рыпаться и смысла нет.

Так или иначе, я пыталась найти выход, а забрела прямо в логово монстра.

— Пойдем. Поговорим, раз пришла.

Интонации другие. Более хриплые и…ленивые, что ли. Словно по букве из себя выдавливает, не испытывая ко мне никакого интереса.

И это прямо после того, как заявил, что я ему принадлежу.

Просто в голове не укладывается.

Подавляю внутренний протест и сухо киваю, настороженно следуя за ним. Ни на чем сфокусироваться не могу — всё его плечи затмевают. А в смокинге они еще шире кажутся.

Непривычно. Никогда не видела Эмиля таким серьезным. Я запомнила его босоногим и ершистым. Блестящие запонки и идеально накрахмаленная рубашка в ступор вводят.

— Больше никогда сюда не приходи, — слышу жесткий голос, насквозь пропитанный сталью. — Не для тебя это.

Он не тащит, не заставляет за собой идти, а все равно чувство такое, будто на поводке плетусь. Глаз не отрываю, проклиная себя за глупость.

Охрана солидная. За ними диким веретеном тянутся залы с казино, барные стойки, карточные столы и впечатляющая компьютерная система. Пахнет сигарами и затасканными деньгами. Тихая музыка на нужный лад настраивает. Даже забывается, что место в подвале. Светло и непринужденно.

Оттого еще сильнее бежать хочется.

Эмиль открывает дверь и пропускает меня внутрь. В отличие от других залов, его кабинет темный и мрачный. Две зоны — другая зеркальной вставкой скрыта. В центре длинный стол, в стену гигантская плазма врезана.

В спину летит вопрос.

— Ты решила?

Тон подразумевает, что я должна сразу же кивнуть и чуть ли не ноги его целовать. Склоняю голову, незаметно в отражение поглядывая. Как-то страшно, когда он сзади. Не знаю, чего ждать.

— Нет.

Зеркало искажается, являя кривой оскал. Он недоволен, но продолжает ломать комедию, снижая голос до полушепота.

— Нет? — с издевкой.

— Мой ответ — нет.

Нарочито цокает языком и вздергивает бровь, будто разочарован, но я даже сквозь полумрак вижу, что его глаза горят торжеством. Ему интересно, чем это закончится, и что я буду делать, когда он сломит мое сопротивление.

— Мы ведь были классными друзьями, разве нет, Арина?

Не дает ответить. Спереди обходит, включает еще одну лампочку и лениво протягивает. Слава богу, пока не касаясь.

— Я же был твоей первой любовью. Отрицать станешь?

О себе ничего не говорит. Оно и понятно. Шестнадцатилетняя девчонка приняла защиту за влюбленность, а он, следуя типичному сценарию, ничего такого не испытывал.

Больно. Не буду врать — еще и обидно.

Светлые чувства в грязь втаптывает. Зря я призналась тем летом. Он ведь не позволял себе лишнего — не обнимал, не целовал и даже за руку не держал.

Усмехнулся и сказал, что мне подрасти надо. А потом исчез. И лучше бы не возвращался.