Долг - стр. 30
– О, ты выглядишь старше, – заметил Виер. – Нет-нет, ты не старая, просто ты так держишься, словно тебе лет сорок стукнуло.
Я лишь кивнула, соглашаясь и принимая его слова. Взгляд у меня не взрослый, а умный просто. Прочтёшь больше пятнадцати книг и таким же станешь. А ещё он у меня скорее больной, чем взрослый. Глаза искриться счастьем не у всех будут, когда их чудищу лесному продадут. Но я не буду говорить за всех. Пусть спасибо скажет, что я тут в истерике не бьюсь, хотя очень хочется.
– А могу я узнать кое-что? – продолжил он свой милый допрос.
Почему милый? Голос у него был не требовательным, я чувствовала его доброту и улыбку. Почему он так ко мне относился, я не знаю. Но так лучше. Хоть у кого-то я не вызываю чувство ненависти и брезгливости.
– Разумеется, – прикрыла я глаза и вновь открыла их, уставившись на горизонт. Солнце скрылось, оставив лишь светлые полосы разводов на небе. И цвет-то какой… художники бы себе волосы на голове последние выдрали, чтобы обладать краской такого цвета. Да и я бы тоже… хотя рисовать совершенно не умею, но зато пою неплохо. Хоть что-то да умею.
– За что тебя твой отец… – начал Виер и многозначительно замолчал, видимо, пытаясь подобрать нужные слова, – отдал Лорину?
– Я бы это тоже хотела знать, – позволила себе грустную улыбку.
– Нет, я имею в виду, что ты такого сделала, раз Прохор, грубо говоря, продал тебя нам? – пояснил русый парень.
Этого я не выдержала. Судорожно втянула воздух и сглотнула ком в горле. Медленно повернула к нему своё лицо. Не знаю, что в нём увидел парень, но тот как-то сразу нахмурился и глаза в сторону отвёл. «У него милое лицо», – запоздало подметила я.
– Родилась девочкой, – сказала я тихо, но очень серьёзно. – Вы, видимо, совершенно не знакомы с людскими законами, раз ещё ничего не поняли.
Из всей той кучи чувств, которую я давила в себе наружу вылезла жёсткость и спряталась в моих глазах. Я до боли сжала пальцами колени, чтобы как-то утихомирить себя. Боль рвалась, грозясь вылиться в неконтролируемую ярость. Даже взгляд упал на лежащий неподалёку камень. Просто схватить… просто ударить… и всё, моим мучениям придёт конец. И я думала об убийстве себя и Виера. Убью себя – хорошо. Убью его – его друзья отправят меня вслед за ним. Только его с собой прихватывать не хотелось, поэтому я была в приоритете.
– Что же это за закон такой, раз позволяет продавать собственное дитя? – вновь поднял на меня свои голубые глаза ликантроп.
Он не уймётся никак, да?
– Женщина по своей сути не имеет права голоса. Её цель – рожать и воспитывать детей. Всё. Если она не из знатного рода, то обязана вести ещё и хозяйство, – коротко произнесла я и вновь села ровно.
Произносить это вслух было тяжело. Когда эти мысли крутятся в голове – это одно, а когда ты озвучиваешь их, то они словно приобретают оболочку и крепнут.
– Жёстко у вас дамам приходится, – услышала грустный смешок в его голосе, – но ты же из знатного рода. Дочь градоначальника…
– Мне нельзя передать семейные дела, – устало покачала головой, – из меня мало толка во всём, что касается «мужских» деяний. Отец довольно давно пообещал меня какому-то лорду только потому, что тот был богат. Как вы все успели заметить, он любит золото больше всего. И поверь, я ничего плохого не сделала, да и если бы что-то совершила – ему было бы всё равно, в принципе, как и всегда.