Доктор гад - стр. 6

– Нет, – отрезал Парцес, раздражённо прищурившись.

– Конечно, нет, – успокоил его Рофомм. – Женщины вообще – даже гралейки… из моей практики… неспособны на столь масштабную всемирную злобу. Поэтому-то они мне и нравятся больше нас. Нет-нет, ваша жена лишь нежностью вас одушевила, растворившись во всемире, это не её посмертие разрушило площадь. Я изучаю проклятия – я знаю, что не только вдовцов преследует паразитическое одушевление. Множество случаев было после трибунала Войны Высоты – казнённые гралейские офицеры мстили своим палачам за расстрел, в армии началась настоящая мясорубка. Они просили повесить их, а не расстреливать в голову, чтобы не портить черепа, но по всем правилам просвещённой бюрократии их расстреляли. А наши соплеменники упрямы даже после смерти. Вы читали о разрушении Высотной Марки, где проходил трибунал? Всемирщики до сих пор спорят, что там стряслось, но есть довольно крепкая теория, что это сделали неупокоенные дезертиры гралейского происхождения. И я вот что заключил, уважаемый, – Рофомм потряс курткой. – Некто очень сильный, крайне упрямый и бесконечно злобный убил вашу жену, а вы решили с ним поквитаться. Он попытался вас пристрелить, но… – Рофомм постучал по куртке, явственно ощущая металлическую пластину под плотной серой кожей, – вы успели первым. И теперь он от вас не отстанет. Он вас ненавидит, а вы отвечаете ему полнейшей взаимностью, ведь вы так хорошо умеете ненавидеть. Вы двое будете цапаться, рушить площади и жизни, пока кто-нибудь вас не убьёт. Вас обоих. Так ведь? – он триумфально скривился. – Дитр, отвечайте честно. Я и мои коллеги – единственные люди во всей Конфедерации, которые могут вам помочь. Так?

– Так, – Дитр Парцес спокойно выдохнул, но Рофомм ему не верил.

– Точно так или примерно так? – не отставал шеф-душевник. – Шеф-следователь по делу разрушения Площади Розового неба охарактеризовал вас как замкнутого и крайне хитрого типа. Поэтому я склонен думать, что половину вы не говорите, а половине того, что вы говорите, верить не стоит. Кто вы такой, условный господин Парцес? – Рофомм положил куртку на стул около кровати и навис над бывшим заключённым. – И почему за тридцать лет, с тех пор как вас в последний раз видела некая госпожа Сироса, вы не постарели ни на год?

Ему в силу профессии доводилось видеть множество ошарашенных лиц – такой коллекцией не могли похвастаться ни журналисты, ни полицейские. Больше всего ему сейчас хотелось видеть, как бессильно поглупеет вдумчивая физиономия Дитра Парцеса, ох, срань всемирная, как же ему этого хотелось. Но Дитр Парцес произнёс:

– Вы же сами видели, как я вторгаюсь в ваше время. Я могу схватиться за одну из нитей, из которых соткано время, и переместиться назад или в будущее. Это довольно неприятно, но я уже привык. Если вы подискутируете со всемирщиками, думаю, они додумаются до того, что подобное в теории возможно и даже на прак…

– Зачем? – перебил его Рофомм, с трудом превозмогая желание грохнуть кулаком по матрасу. Парцес был настоящим масторлом лжи, похлеще сегодняшних политиканов из Администрации.

– Что зачем? Зачем я перемещаюсь по времени?

– Да.

– А зачем вы всасываете в себя чужие ночные кошмары, доктор? Зачем изобрели душескоп? И зачем вы пьёте и нюхаете эритру? Верно, потому что можете. Как и я. Чего? – он ухмыльнулся, когда Рофомм рассерженно зашипел и отпрянул. – А это ещё что? Что у вас с ухом? – Парцес определённо пошёл в атаку. Рофомм вдруг почувствовал себя морально побитым – и побил его человек на больничной койке. Шеф-душевник не выдержал и загромыхал коробком. Парцес приподнялся и, изловчившись, схватил его за край нагрудного кармана на кафтане, одним рывком притянув к себе. Его цепкая суть ищейки нагло вгрызлась в измученное нутро шеф-душевника. – Ты мне нравишься, доктор. Правда, нравишься. Но ты развалина. Что ты с собой натворил?