Доктор Фальк и дачные убийства - стр. 13
Заключив устную сделку, он возвращался обратно в кусты, на этот раз – в конец очереди.
Не занимался этим лишь владелец кондитерской, и то потому, что у него отбоя не было от дачников, вот он и не утруждал себя доставкой. Фальку же не первый год свежий, горячий еще хлебушек по утрам привозил булочник Никифоров. И доктор, и пекарь сим аранжементом были крайне довольны.
Так что завтрак Василия Оттовича состоял из жареных сосисок (которые днем ранее Клотильда Генриховна приняла из рук мясника), яичницы, мягкого ароматного хлеба, щедро намазанного маслом, и чашечки черного кофе. За еду отвечала экономка, а вот кофе Фальк варил самостоятельно. В том, что касалось данного напитка, доктор был тем еще эстетом и ценителем. На дачу вместе с ним переехала и внушительная коллекция кофеварок всех размеров и видов (некоторые выглядели столь диковинно, что принимались посетителями за медицинские приборы). Сегодня же Василий Оттович использовал медную турку без лишних изысков. В общем, все чинно, ординарно и потрясающе вкусно (сосиски, по мнению доктора, ничуть не уступали баварским) – так, как он и любил. Даже стакан нелюбимого молока Василий Оттович выпил с некоторым удовольствием.
Вслед за завтраком наступил черед обязательных визитов вежливости. Правила хорошего тона диктовали, чтобы дачник, перебравшись из города, навестил своих знакомцев и объявил о своем приезде. Посыл исключительно правильный, хоть и утилитарный. Развлечений на дачах не то чтобы очень много: курзал да яхт-клуб (второй – исключительно для самых состоятельных). А потому волей-неволей нужно было организовывать досуг самостоятельно – гулять или ходить в гости. А потому интересные собеседники ценились на вес золота, и весть о том, что кто-то наконец-то сбежал из столицы, могла считаться поистине благой.
Для Фалька, однако, этот ритуал был не слишком приятным. Он-то как раз ценил спокойное одиночество и недолюбливал все, что могло его от сего времяпрепровождения отвлечь. Однако пользу живого человеческого общения признавал, как и возможность обзавестись связями, которые могли потом пригодиться в Петербурге. А потому, закончив завтракать и позволив себе часик почитать в кресле у открытого окна, в которое врывался свежий весенний ветерок, Василий Оттович прилично оделся и отправился совершать визиты.
Зеленый луг неустанно расширялся – повсюду росли новые, более удобные для жизни дома, как деревянные, так и каменные. Увы, любое строительство вело к вырубке лесов, что сразу изменяло облик местности. Тем не менее даже с появлением каменных построек поселок сохранял свой сельский, неспешный характер – о настоящей урбанизации речи пока не шло.
В условном центре Зеленого луга большинство домов из года в год снимались одними и теми же постояльцами либо же (как в случае доктора) принадлежали им полностью. В отличие от избушек, что стояли на удалении от станции, на окнах здешних домов нельзя было встретить наклеенных бумажек о сдаче внаем. Обитатели их спали не на набитых соломой тюфяках или перинах, где «каждая пушина по три аршина», а в своих мягких и удобных постелях. Еду готовили и самовары ставили не крестьяне-арендодатели, а прислуга или бедные родственники, приехавшие погостить на лето. А вот перед лицом какой напасти все дачники, вне зависимости от статуса или дохода, были равны – так это комары. Мелкие жужжащие кровопийцы вылетали на охоту за свеженькими и некусаными петербуржцами целыми стаями, особенно лютуя вечерами и ночами. Но такую цену можно было и заплатить за возможность сбежать от Петербурга и его ужасного фабричного воздуха с антисанитарией.