Докричись до меня шёпотом - стр. 4
– Так некого! – взбрыкнул мужчина. – Работать никто не хочет, – и, укоризненно сощурив глаза, уставился на сидящую напротив… он и мог бы назвать её бабулей, да язык не поворачивался. Она была прекрасна в своем облике. Ни женщина, ни старуха, ни девица.
– Ферзь на H5. Шах и мат! – победоносно произнесла седовласая.
– Тьфу ты!
– Шахматы никогда не были твоим «коньком», давай сюда своего короля. – И, победно откинувшись в кресле, женщина улыбнулась во все свои целые и белоснежные зубы.
В дверь вновь постучали, но уже с большим энтузиазмом.
– Войдите! – прогремел, словно раскат грома, мужчина во фраке.
Дверь с тихим скрипом отворилась, и высокий поджарый мужчина тридцати лет в чёрном кителе склонился в поклоне перед сидящими.
– Стейнер, если ты снова со своей просьбой, то в тысячный раз повторяю – свободных рук нет. Да и с тобой работать никто не хочет, – запричитал мужчина во фраке.
Женщина, расправив подол без того идеально выглаженного белоснежного платья, стала рассматривать вошедшего.
– А ты красавчик. Что ж не найдётся бабёнки, кто за красивые глаза будет с тобой работать? Эх, была бы я на тройку сотен лет помоложе…
– Скорее уж, на тройку тысяч, – не отрывая взгляда от шахматной доски, процедил сидящий в кресле мужчина во фраке, скрипя зубами.
Стейнер, мягко говоря, опешил, но виду не подал, лишь слегка склонился и произнёс:
– Миледи, я занимаюсь мятежными и мучениками, – в поклоне ответил на вопрос молодой мужчина.
Седовласая женщина насупила нос. Она ощутила ауру вошедшего ещё тогда, когда он стоял за дверью. Таких не любят даже в месте, подобном этому. Ей стало немного жаль его.
– Я подумаю. – И, указывая на дверь, сидевший в кресле мужчина в чёрном фраке поднялся и направился к столу.
Стейнер поклонился и, не поворачиваясь, стал отступать назад.
– Хорошие манеры, – проговорила женщина, когда дверь закрылась. – И за что ты так с мальчишкой? Я успела прочитать его душу, и история его жизни очень печальна, – покачала головой седовласая.
Перебирая пергаменты с данными о своих служащих на резном каменном столе, мужчина тяжело вздохнул. Триста лет назад он не развеял несчастного, как было положено. Самоубийцы не перерождаются, и их души не отправляются в Ад. Они стираются из летописей мироздания навсегда. Но за свою короткую жизнь тот смертник успел сделать немало добра в прогнившем мире. Тогда он пожалел Стейнера и предложил работать на него до того момента, пока тот не найдет ключ к своему перерождению. Минуло три века, а конвоир мятежных душ, так и не сдвинулся с мёртвой точки.
– Я бы и рад ему помочь, но возможности пока не представилось, – мужчина во фраке бросил на стол старые пергаменты.
– Тогда мы создадим эту возможность сами, – проговорила женщина, тасуя в руках потёртые карты, что достала из своей сумки чуть ранее.
На стол легли три изображения.
Мужчина во фраке, вновь усевшись в кресло, с интересом посмотрел на карту висельника, тёмного проклятья и королевы.
– Сыграем? – заговорщически спросила Верховная Банши.
– Раздавай! – ответил Смерть.
Глава 2. В стенах родных как в крепости
Спустя двадцать один год
По позвоночнику прошла ледяная волна. Подскочив на кровати и окончательно очнувшись от сладкой, сонной неги, Риган Хоув, прищурилась и заметалась взглядом по своей комнате. И всё было как обычно. В дальнем углу стоял массивный деревянный стол из тёмного орешника. Украшала его огромная ваза из мутного стекла с бутонами красных маков. На углу столешницы неуклюжей стопкой валялись пергаменты. Она, взглянув на них, фыркнула и насупила носик.