Докричись до меня шёпотом - стр. 11
– Какая удача!
Постучав по прилавку несколько раз, чтобы на неё обратили внимание, она улыбалась, и не было предела её счастью.
– Одна золотая монета, – с энтузиазмом протараторил старичок.
Зубы скрипнули, и улыбка стала сходить с лица.
– За медную подвеску золотую монету?
– Именно так и ни медяком меньше.
Последний раз взглянув на позолоченный клевер, Риган аккуратно положила украшение на прилавок и, резко развернувшись, зашагала прочь из антикварной лавки.
Ноги несли её в квартал оружейников и подмастерье, куда её ранее послал прадедушка.
Звон ударов молотов о наковальню, запах раскалённого железа и шипение воды разносились по улице. Подойдя ближе к оружейной семьи Гунтред, она застала своего нареченного за работой.
– Авель, можно тебя отвлечь?
Парень, оторвавшийся от работы, пристально посмотрел на Риган, от чего у той по спине прошёл холодок.
– Я бы хотела извиниться за то, что насыпала тебе соль в чай.
– Извинения приняты, что-то ещё? – сухой, без эмоций, голос будущего супруга рубанул, как лопата по картошке.
Риган, поёжившись, стала переминаться с ноги на ногу, не зная, как продолжить беседу. Когда семейство Гунтредов пришло в поместье для знакомства с невестой, её попросили обслужить гостей. В надежде разорвать помолвку, она не придумала ничего лучше, как сыпануть соли в чай гостям. Глупая затея. Получив такой нагоняй от главы семейства, что век не забудет не только она, но и родные, результат остался прежним. Что сделал или сказал такого прадед, что оружейники не передумали, она не знала.
– Неужели тебя устраивает наша помолвка?
– Мне всё равно. Ты или другая девица, есть ли разница? Родишь детей, будешь смотреть за хозяйством, ублажать мужа. Что, не справишься?
Риган подавилась воздухом. Горячим и плотным, что скапливался в кузнице. Огонь, что горел в горне, пылал и в её душе. Как и любая девушка, она мечтала о любви. Взаимной, нежной и страстной, но с Авелем её это не ждало. Сухо ответив «ясно» и сжав зубы с такой силой, что свело челюсть, Риган развернулась к выходу из мастерской и направилась в сторону дома, проклиная свой род.
***
Ранним утром её разбудила тётушка. Направила в бани и приказала отмыться до скрипа. Вечером она станет Риган Гунтред. Всё было как в тумане. Родные сновали туда-сюда, а она, словно опьянённая, поддакивала им, не разбирая вопросов.
Вечерело. Вновь, как двадцать лет назад, город стало окутывать плотным туманом. Живые обитатели поместья были слишком заняты приготовлениями, чтобы обратить на это внимание, но это не ускользнуло от острого взгляда Хагуна, что сидел на крыше поместья и вглядывался во мглу, выплывающую со стороны леса.
Стоя перед зеркалом в своей комнате, Риган, одетая в свадебное платье, рухнула на колени и дала волю чувствам. Надрывные всхлипы смешивались с такими же бормотаниями и проклятьями, и от них становилось холодно, как от кладбищенской сырой земли. Горькая, как перетёртая полынь, обида сдавливала горло, а грудную клетку жгло от чувства несправедливости. Когда слёз не осталось, а скулить от саднившего горла было невозможно, Хоув поднялась с ковра и очертила взглядом рисунок цветущей дикой сливы.
По вине судьбы жестокой она сейчас выходит замуж за человека, которого не любит и который не любит её. Ничего радостного её впереди не ожидает, но и раньше её жизнь нельзя было назвать счастливой и беззаботной. В те ужасные вечера, когда прадед брал её и других детей с собой, словно самый жуткий ночной кошмар…