Доисторические и внеисторические религии. История религий - стр. 56
В пещере были обнаружены в результате последовавших раскопок несколько шкафов из известняковых плит, в которых также хранились черепа пещерных медведей. Характерно, что кости иных животных – оленей, горных козлов, серн, зайцев – ученые обнаружили в существенно меньших количествах, и, в отличие от медвежьих костей, они были беспорядочно разбросаны по полу пещеры – это, безусловно, были просто остатки трапезы неандертальцев.
Вскоре аналогичные находки были сделаны и в иных альпийских пещерах – Петершеле (Германия), Вальдпирхель (Швейцария), Драхенхехль и Зальцзофен (Австрия), Регорду (Франция).[156] В Регорду «ларец» с черепами медведей был покрыт каменной плитой весом в 850 килограммов. Кроме типологически близких швейцарскому Драхенлоху находок имелись случаи воздвижения медвежьих голов на отдельно стоящие высокие камни (Марингер назвал эти памятники «древнейшими из ныне известных алтарей»[157]) и закапывания-погребения частей жертвенных животных у входа в пещеру под специально положенной плитой.
Неандертальцы в Медвежьей пещере Драхенлох (реконструкция Й. Аутуста и З. Буриана).
В Зальцзофене, обследованном Куртом Ехренбергом в 1950 году, кроме многочисленных кострищ и трех четко ориентированных по оси восток – запад медвежьих черепов была найдена кость, обработанная в форме мужского полового органа (фаллоса – греч. φαλλός).[158] Это первый пример широко распространившейся в религиях мира фаллической символики. Скорее всего, древнейшие люди, подобно современным индусам-шиваитам, древним египтянам или участникам дионисийских мистерий, не имели в отношении этого символа никаких скабрезных или эротических ассоциаций. Фаллос – орган, дающий семя жизни, и потому он становится образом животворения, жизнедательной силы. Смерть с неизбежностью побеждает индивидуальную жизнь, но в детях жизнь отцов продолжается. Потому фаллос становится во многих религиозных культурах символом преодоления смерти, образом триумфа над ней жизни. То, что первый случай фаллического культа оказывается связанным с неандертальцем и его странным поклонением медведю, особенно знаменательно.
В настоящее время памятники неандертальского поклонения медведю обнаружены на пространствах от испанских Пиренеев до нашего Кавказа.[159] Считать, что памятники эти возникли случайно, в результате разбрасывания самими медведями костей своих умерших сородичей и падения на черепа плит со сводов пещер, как утверждают выдающийся французский палеоантрополог А. Леруа-Гуран[160] и некоторые иные ученые,[161] в высшей степени надуманно. Культ медведя, безусловно, существовал среди европейских неандертальцев. Об этом говорят и десятки медвежьих «святилищ» среднего палеолита, и широкое распространение аналогичных культовых практик у кроманьонцев верхнего палеолита, в том числе и недавние открытия совершенно неандертальских практик медвежьего культа в пещере Шовэ (Франция). Но в чем была суть палеолитического культа медведя?
Чаще всего культ этот именуют охотничьим и приводят распространенные среди современных дикарей обычаи захоранивать отдельные части убитых ими животных, чтобы те вновь возродились и леса продолжали изобиловать дичью. Но случай с неандертальским культом пещерного медведя мало подходит под такое объяснение. Дело в том, что громадный медведь (до трех метров длиной и более двух метров высотой в холке), вооруженный страшными зубами и когтями, являлся слишком опасным объектом охоты для человека плейстоцена. И действительно, неандерталец, судя по его кухонным отбросам, в повседневной жизни предпочитал питаться безобидными копытными или грызунами. С помощью ловчих ям он довольно безопасно мог ловить шерстистых носорогов и даже мамонтов. Отправиться же в глубину пещер на медвежью охоту его могли заставить либо отчаянные обстоятельства, либо иные, не связанные с пропитанием, но жизненно важные цели. Судя по тому, как обращались с останками убитых медведей, эти хозяева пещер потребны были неандертальцу для каких-то религиозных целей. То есть не культ медведя был следствием охоты, но охота на медведя была следствием культа.