Договорились. Слабость, в которой сила - стр. 25
– Уже поздно, – стрелка перешагнула за девять.
– У нас вся ночь впереди, – мужчина потянулся к ней с поцелуем, но кокетство быстро сменилось недоумением. – Мне уехать?
Девушка кивнула и поднялась, чтобы одеться. Жерар подтянул штаны, сидя. Кожаный диван тихо проскрипел под ним, словно интеллигентно выматерился.
– Ты только со мной спишь? – послышалось из ворота водолазки.
Карина обернулась.
– А это важно?
– Более важно, о ком ты постоянно думаешь.
Смуглая голова с черной шевелюрой вылезла полностью. Водолазка тонким слоем легла на упругую грудь и плечи. Она смотрела на торчащие соски равнодушно. Так и порывало спросить: «Че те надо?», но девушка старалась придерживаться правил хорошего тона и банальной вежливости, сама не до конца понимала, почему. Объясняла себе такое поведение его преподавательским статусом.
– О себе любимой, – милая улыбка украсила безэмоциональное лицо.
Жерар поддержал ее тем же.
– Мне кажется, ты у себя не любимая.
Карина закатила глаза и еле слышно вздохнула. Черный взгляд застыл на ней. Выразительные мужские черты выпрямились, стали более жесткими и оттого некрасивыми.
– Если я скажу, что ты мне нравишься, это помешает нашему общению?
Прищур выуживал мысли. Или чувства.
«Блядь», – чуть было не произнесла вслух Карина, но озвучила другое:
– Скорее всего, помешает.
Он напрягся и закивал, уведя взгляд в сторону. Секунд десять переваривал, потом поднялся и подошел близко, заглядывая глубоко в глаза. Она не двигалась, дышала ровно, моргала редко. Мужчина мягко ее взял за обе щеки и поцеловал.
– Тогда я не буду это говорить.
Девушка едва удержала гримасу досады. Она только-только от Трунова избавилась. Жерар казался гораздо более адекватным. Последняя фраза говорила о многом. Но отношения стоило прекращать, подсказывало нутро.
Мужчина двинулся к двери. Пока завязывал шнурки, она пыталась придумать, как деликатнее выразить отказ. Он уже застегивал пальто, а Карина все кривила рот в размышлениях.
– До встречи, – нарушил первым молчание Жерар.
– Наверно, не стоит, – она сцепила пальцы, но не до конца, а растопырила, будто защищала крепость от осады. – Мы ведь… о таком не договаривались.
Мужчина усмехнулся сквозь обиду.
– О таком и не договариваются.
Дыхание сбилось, сердце забеспокоилось, сцепленные пальцы превратились в единый кулак. Черные глаза впивались в лицо.
– Все равно не стоит.
Жерар закачал головой и прислонился к двери.
– Я не понимаю, – прищур проникал глубже, чем открытый взгляд. – Дело в Зайкине?
Карина сохраняла хладнокровие, но заминка с ответом выдала ее сразу.
– Если так, почему ты не с ним? Он явно в тебя влюблен.
– Потому что не в нем дело, – голос оставался твердым, а мозг пищал, как сигнализация, о том, что все наглая ложь, заставляя испытывать стыд и жар. – Я сейчас… не ищу романтики.
Мужчина кивнул и улыбнулся, как будто насилу.
– Хорошо. Я не настаиваю на романтике. Можем забыть этот разговор? Просто продолжим, как начали?
Нутро злилось и не соглашалось, но девушка посчитала, что легче сделать вид, будто ничего не случилось, чем порвать навсегда и обидеть преподавателя. С неохотой она кивнула.
– Хорошо. Тогда до встречи.
Он захлопнул дверь, не дождавшись ответа, хотя и ждать его не стоило. Карина смотрела еще минуту на пустое место, а глаза видели стройную фигуру и искаженное лицо. Жерар превратился в проблему, которую первым делом хотелось обсудить с Зайкиным. С Алей и Колей она теперь поговорить не могла. Парень остался единственным, кому можно было безопасно доверить все секреты. Настена бы тоже все выслушала, но, казалось, не смогла бы понять.