Договорились. Цена, которая себе - стр. 62
– Мда, посудомойки здесь явно не хватает.
Карина нервно развела руками.
– Куда ты ее тут впихнешь? Только если кухню целиком менять, а лучше квартиру.
Гога потеснил Зайкина, чтобы обнять Игнатьеву сверху и поцеловать в макушку. Та погладила его по шее.
– Гошик, без кофе умираю, – промямлила она умильным голоском ему на ухо.
Карине было непривычно слышать столько нежности от Игнатьевой. Тот погладил ее по голове.
– По пути заедем в твой любимый «Старбкас», – ответил парень и, сев на соседний стул, схватил потемневшую дольку яблока, последнюю на тарелке.
– Сертификат же ты тоже выбросила? – задумчиво спросил Зайкин, обхватив подбородок пальцами.
Синие глаза изучали тесное пространство, будто сквозь дверцы видели конструкцию шкафов.
– Разумеется, – скрестила руки Карина и оперлась попой на столешницу.
– Жаль. Могла бы на него как раз новую кухню забацать. С посудомойкой.
– Ага, – вскинула голову девушка и добавила с сарказмом. – Вот эту, железную тележку с раковиной, самую дешевую?
Зайкин пожал плечами.
– Ну, не обязательно. Мне казалось, там в пределах двухсот пятидесяти можно приличную кухню организовать.
– Сколько? – челюсть потянула ее голову вперед.
– Что? – не понял парень, обежал взглядом квартиру и остановился на ее вытянутом лице.
– Двести пятьдесят тысяч? – Карина медленно повторила. – Ты подарил мне двести пятьдесят тысяч?
– Ну, на сертификате.
Внутренняя жаба подняла бунт, возмутив все нервы разом.
– Ты – долбоеб, Зайкин! – рявкнула она.
Все резко повернули к ним головы, даже Настена. Зайкин втянул плечи и оглядывался вокруг с недоумением.
– Ты же знал, что я его выброшу!
– И что теперь, не дарить, что ли? – парень надул губы.
– Ты выкинул на помойку четверть миллиона, дебил!
– Ну, технически это сделала ты. Точнее, Трунов.
Карина подняла голову к потолку, вытянув шею, жилки на которой напряглись как струны. Столько стоил семестр ее обучения в университете. Она на это копила по несколько месяцев. Ей эти деньги доставались с таким трудом, порой приходилось наступать на собственное горло, терпеть оскорбления, соглашаться быть шлюхой для пожилых извращенцев, а он положил эту сумму на подарочный сертификат в «Икею», зная, что тот никогда не будет востребован. Когда-то эти деньги могли в корне изменить ее жизнь, а теперь… Ее бесила такая несправедливая расточительность.
– Дебил, – сокрушалась девушка и развернулась к мойке, чтобы занять руки, а то кулаки жутко чесались.
Она принялась мыть посуду. Зайкин схватил единственную нормальную сковородку, вторая оказалась блинной.
– Кариш, вот это помой, пожалуйста, сначала. Я завтрак в ней буду готовить.
Она посмотрела на него уничтожающе, потом так же на сковороду. В представлении алюминиевый круг разделился на две части зигзагообразной полосой лазера, а пластиковая ручка разлетелась в щепки.
– Беги, Зай, – предупредил Варданян, выглядывая из-за стенки гарнитура.
В него тоже прилетел лазерный взгляд. Но ничего не произошло. Девушка вырвала сковородку из лап Зайкина и принялась натирать мыльной губкой. Есть ей тоже хотелось. У нее всегда после пьянки просыпался дикий голод, хотя в обычные дни она завтракала через раз.
– Уходим по тихой, – шепнул Зайкин, подмахивая ребятам руками, чтобы освободили кухню.
Все покорно переместились в гостиную. Карина старалась себя успокоить, но только громче гремела посудой. Тарелки выскальзывали из рук, чашки перекручивались. Брызги летели во все стороны. Много попадало на живот. Ей вдруг стало жаль этих денег, которых у нее и не должно было быть, а он такие суммы тратил, не считая, как на карманные расходы. «И зачем так много-то? Хотя бы пятьдесят, а то двести пятьдесят!» – бесилась она в уме. Девушка не сомневалась, что Зайкин не пытался впечатлить ее этой суммой и тем более подкупить. Он никогда не пытался это делать. Он вообще странно относился к вещам. Пил кофе в «макдаке», скупал пышки у метро, мог ходить в куртке из секонда и при этом носить неприметную серьгу в ухе из платины с бриллиантами на миллион. Ценность всему он определял по-другому. Богатство ему позволяло.