Договор на любовь - стр. 42
– Вообще, это называют поцелуем, если ты не знала. Ледышка, – глухо отвечает.
Голос всасывается под кожу, заставляет всю покрыться мурашками. Ненавижу это состояние. Чувствую себя беспомощной.
– Неправильный он.
Сама то и дело изучаю его губы. Никогда не думала, что мы будет касаться друг друга, целовать. Я же вообще практически шеф-повара нашего раньше не замечала, а когда попадался на глаза, раздражал неимоверно.
Что изменилось?
– Так покажи, как надо.
Он провоцирует, читаю по глазам. Они как темный шоколад, затягивают в свою секту.
Приподнимаюсь на носочки и слегка касаюсь его губ своими. Так невинно, но внутри под пупком стягивается все тепло и жажда, кровь устремляется вниз, а мышцы сжимаются.
Кончиком языка провожу по нижней губе. Бессонов дергается, словно я провела острым лезвием.
Влад не выдерживает и усиливает напор сам. Втягивает мою верхнюю губу, языком ласкает мой. Сейчас чуть нежней, чуть медленней.
Его руки сжимают мое тело в хаотичном порядке и притягивают к себе теснее. Ладони дрожат, когда я чувствую их у себя под грудью. Мы оба пропитаны желанием.
– Понравился? – отрывается от меня, но говорит в губы. Его дыхание, вкус, запах – все нравится. Это сводит с ума.
Правой рукой касается меха полушубка, разглаживает. Взгляд направлен на его подарок.
– Да. Очень, – отвечаю честно.
Почему-то от Бессонова получить презент на самом деле было приятно. То «Сатисфайер», то полушубок. Надеюсь, в следующий раз он не подарит мне цветок в горшке. Или шахматы. Его логика пока мне не ясна.
– Там был черный еще. Но мне этот понравился. Цвет такой пиздатый. Тебе подходит.
– Зачем ты это делаешь, Влад? – тихо спрашиваю.
– Хочется, – отвечает сквозь зубы, будто я из него этот ответ вытягивала клещами.
Сердце бьется бешено, рискуя проломить ребра и вылететь к чертовой матери из тела к звездам. Пальцы трясутся, когда я касаюсь лацканов его пиджака. Он под цвет моего полушубка. Не черный, не серый, какой-то дымчатый, матовый. До безумия сексуальный и очень ему идет.
– Поехали? – спрашивает.
Влад оборачивается, мы натыкаемся на ледяной взгляд Уварова, который пригвождает меня к месту, не в силах сдвинуться. Ноги утопают в горячем асфальте и ступни застывают в раскаленной крошке.
Как долго он следил за нами?
Тарас смотрит прямо на меня и улыбается фальшиво, коварно. Становится не по себе от него, такого ненормального.
– Садись, чуть жестче говорит Бессонов и практически заталкивает меня в машину.
Ему до Тараса нет никакого дела. Кажется, что он даже не боится выстрела в спину, так спокойно поворачивается к нему.
Едем в напряжении. Сексуальное сменилось нервным, потом снова тепло по клеткам разлилось, стоило повернуть голову влево и увидеть, как сильные руки сжимают оплетку руля, хмурый взгляд, направленный на дорогу.
Даже стыдно признаться, что полушубок хочу снять и отбросить в сторону, а грудью потереться о его тело. Ткань платья неприятно карябает соски. Они стали очень чувствительными. Ноги свожу вместе, прикрываю глаза и молю, чтобы Бессонов ничего не заметил.
– Любишь еще? Его? – хрипло спрашивает. На меня не смотрит.
– Нет. Думаешь, любящие женщины так поступают?
– Да хер вас поймешь.
– Влад, – поворачиваюсь к нему боком. Так хочется, чтобы он остановил машину где-нибудь на обочине и посмотрел мне в глаза. Хочу, чтобы он увидел: я говорю правду.