Дочка папы Карло - стр. 15
Ну и, конечно, безупречная осанка!
Не смотря на строгость интонаций, в голосе немки слышалось искреннее беспокойство.
- Ничего страшного, фройляйн Марта. - успокаивал её Лев Петрович, - Это просто голодный обморок. Её разве не кормили? - растерянно спросил он.
- Что фы! - даже всплеснула руками та, и, выразительно округлив глаза, продолжила, - Просто юная мадемуазель изволила опъявить колодофку!
- Это что же, позвольте спросить, сподвигло барышню на такой отчаянный шаг?
- Люпофь, госпотинн Худяков! Люпофь! Мы имели неосторожность отпустить томой мадемуазель Полину, по случаю именин её батюшки - графа Горячефа, и она за такой короткий срок успела флюбитса.
- Хм-м... - пряча улыбку хмыкнул доктор.
- И ф кого бы фы тумали? - громким шёпотом, не скрывавшим возмущение наставницы, вопросила она, - Ф клафного пофесу и облатателю жутко нетостойной репутации ф Петербуррге - корнета Сокольского! Батюшка, стремясь исбафить дочь от соблазноф, тут же привёз её обратно, но было уже позтно! Девушка внушила себе нефесть что и отказалась кушать, пока ей не предоставят восможность фстречи с этим... госспотином.
Я даже фыркнула в своём укрытии.
- М-м-да... - многозначительно приподняв брови, не нашёлся что сказать её собеседник.
- Это фозмутительно! Форменное пезобразие! Я фсекда гофорила - дисципли-ина и поря-адок! - сдвигая брови и подняв вверх указательный палец, убеждённо протянула фройляйн Шулер, - И никаких бесконтрольных сфязей с фнешним миром! Мы отвечаем са дефочек перет родителями. И обязаны соплютать строгость воспитания!
- Не волнуйтесь, Марта, - успокаивающим тоном сказал Худяков, - скоро всё наладится. Немного отдыха и хорошей еды, и следа не останется от этого неразумного поступка.
- Хотелось бы ферить, - сокрушённо покачала головой расстроенная наставница.
- Уж поверьте моему опыту! В борьбе головы и сердца - всегда побеждает желудок. - философски заявил Айболит и повлёк даму из лазарета.
- А как высторафлифает наша Алиса? - послышалось продолжение разговора уже за дверями.
- Хорошо, Марта, совсем скоро она сможет вернуться к подругам и продолжить обучение.
- Ой-ёй-ёй-ёй-ё-о-ой! - приглушённо донеслось из коридора и послышались удаляющиеся шаги.
Доктор же вернулся в палату.
- Эх, девочки, разве ж можно так издеваться над собой! - в пол голоса себе под нос ворчал он, ещё раз пересчитывая пульс моей соседки, - Не бережёте вы себя, не цените фройляйн Марту.
- А чего она такая... суровая? - рискнула подать голос я.
- А, не спите, мадемуазель? - повернулся он ко мне, - Суровая-то суровая, да должность такая. Зато как переживает за вас, неразумных. Вот когда, например, шла ваша операция, она, между прочим, буквально дежурила под дверью. Сердцем она хорошая. А что не нежничает с вами - так для вашего же блага. Чтоб порядок знали. А то вон ведь, что обе удумали!.. Вся ведь дисциплина на ней.
Я, в целом, была с ним не так уж и несогласна. То, что сотворила с собой прежняя Алиса, никак не укладывалось в моей голове. Эта Полина, мирно дрыхнувшая в данный момент на своей кровати, тоже вызывала во мне бурю эмоций не самого лучшего порядка.
После обеда снова забегала Софья и, конечно же, во всех девичьих подробностях пересказала мне суть этого глупого, на мой взгляд, происшествия. Пришлось заново, подавляя растущее раздражение, от начала до конца прослушать выразительный и весьма эмоциональный пересказ бредовой эпопеи юной институтки.