Дочери и отцы. Отцовская фигура в жизни женщины - стр. 4
Фантазия Инги рисовала идеального отца на фоне далеко не идеальной растившей ее мамы, при этом обида и злость на мать подавлялись. Инга не могла открыто говорить, задавать неудобные вопросы, проявлять злость, дышать полной грудью – в буквальном смысле она задыхалась. И чем более демонической становилась в глазах Инги ее мама, тем более идеальным – отец. Мать представала разлучницей, лишившей дочь отцовской любви, а бабушка – сообщницей, и выйти за пределы такой внутренней картины мира Инга не могла и не хотела.
Инга тянулась к старшим мужчинам, идеализировала их, ценила, а порой и переоценивала. Например, преданно следовала за руководителями мужчинами и не любила руководителей женщин. Трижды она влюблялась, каждый раз это был недоступный, статусный мужчина, значительно старше ее. Больше всего Инга боялась разочаровать объект своей любви, тратя всю свою энергию на то, чтобы соответствовать тому образу, который придумала сама, – сильной, смелой, выносливой и решительной – противоположности своей матери, которую оставил отец.
До того, как Инга обратилась ко мне, она не видела связи между выгоранием на работе и потребностью в отцовском признании. Это были отдельные для нее темы. Более того, и враждебность к матери, как и эмоциональный треугольник «мать – отец – она», Инга видела туманно, замечая лишь импульсы, которые время от времени рождались внутри нее, – например, желание накричать на мать, отвергнуть ее без особого повода, периодическое волнение или замешательство, которые она испытывала, казалось бы, в абсолютно простых рабочих ситуациях.
Постепенно мы обнаруживали то, как она переносит свой предыдущий опыт на настоящее. Характер отношений с одним из родителей или треугольник, образованный родителями и ребенком, часто становится основой последующих отношений. И хотя во взрослом возрасте реальные мать и отец уже могут не быть рядом, их психических внутренних «двойников» достаточно для того, чтобы заданный сценарий продолжал разворачиваться. Например, старший мужчина, имеющий высокий статус (преподаватель, руководитель и др.), может ассоциироваться с отцом, как это было у Инги, и, соответственно, возникающие к этому человеку эмоции и чувства часто оказываются не адекватны ситуации здесь и сейчас. Или пьющего отца напоминает оказавшийся в беде человек, которого хочется спасти, «расколдовать», изменить. Снова и снова я вижу наслоения двух реальностей (далекого прошлого и настоящего), когда слушаю людей, рассказывающих, как они вовлекаются в чужие жизни и страдания, как делают больше, чем хотели бы, как испытывают необоснованное чувство вины или обрывают контакт, не давая возможности быть в близости. Испытывая страх, стыд, беспомощность, столь похожие на чувства из раннего детства, они бегут из отношений или удерживают всеми силами то, что разрушает их самих.
«Я готова стать душой умершего во младенчестве сына своего папы, только бы он полюбил меня, как его», – такой фразой можно отразить боль моей матери, верящей в то, что она и ее старший брат, первенец родителей Витя, проживший всего несколько часов и ставший огромной утратой для моего дедушки, есть одна и та же душа.
«Я никогда не повзрослею, папочка, только не переставай меня любить», – демонстрирует своим инфантильным поведением нарядная сорокалетняя Люся, продолжающая играть и соблазнять, чтобы быть принятой.