Дочь врага - стр. 17
— Нет, — заявляю твердо, для убедительности отрицательно качаю головой. — Нике же надо сказать. Не хочется быть совсем уж козлом, - поднимаю плечами, как ни в чем ни бывало. - Да и шеф потом меня с потрохами употребит, если она начнет ему названивать.
— Это точно, — ржет друг и жмет мне руку. — Тогда давай, до завтра, — киваю и мы расходимся в разные стороны. Медведь садится на свой байк,заводит его и спустя минуту скрывается за поворотом, а я не спеша иду к автобусной остановке, прокручиваю в голове сегодняшний день.
Мысль о том, что у меня есть ребенок, никак не желает укладываться в дальнем углу мозга и перестать мельтешить, путая мысли. Меня ломает изнутри, скручивает в тугой жгут, столько лет старательно загнанные в угол чувства так и норовят вырваться из-под тотального контроля и выстрелить, заполонив горой осколков мою грудь. Полнейший дисбаланс. Я даже не помню, как добрался до дома. Очнулся только на скамейке у подъезда, когда со мной поздоровалась соседка. Она вышла покормить кошку, а тут я в ауте.
Откинулся на твердую покосившуюся деревянную спинку и прокручивая на пальце колечко, на котором висит несколько ключей, ухожу с головой в воспоминания наших последних дней вместе с Крис.
Я ведь тогда принял самое важное решение в своей жизни. Понял, что хочу быть только с ней, но между нами была пропасть из недоверия, сомнений, лжи. И я согласен был ждать! Я бы ухаживал, добивался…
Кому я лгу? Нет! Тогда бы точно нет. Крис знала об этом. Она вообще знала обо мне все и гораздо лучше, чем я сам. Именно поэтому в последний день нашей встречи в ее спальне стояли чемоданы. Поэтому она не сказала, что беременна. Просто ушла, решив, что ребенку будет лучше без такого отца.
— Ты чего здесь? — рядом едва слышно опустилась Ника. — Тим, — зажала мою руку с ключами в своих ладонях. Вокруг сразу стало гораздо тише.
— Отдыхаю, — положил руку жене на плечо устроив локоть на спинке скамейки. — Завтра заступаю на работу, — решил сообщить сразу. — С проживанием…
— В смысле?! — жмурюсь от слишком громкого вопля, резанувшего чувствительные перепонки.
— Не ори, Ник. Шеф тебе передал привет и ОЧЕНЬ настоятельно просил, чтобы ты ему истерики не закатывала. Работа у меня такая, моя милая ревнивица. Пора бы уже привыкнуть, между прочим, — целую ее в висок.
— И что? Мы совсем видеться не будем? И с кем ты будешь жить? Женщина да? Ты поэтому не договариваешь? — затараторила жена.
— Угомонись! — с рыком целую ее в губы просто - напросто прерывая этот бесконечный поток, который грозит перерасти в ревнивую истерику. Отстранившись, убираю за ушко рыжие волосы. — Все? — смотрю в красивые, но уже готовые рыдать, глаза. — Звонить буду вечерами. Видеться нельзя, ты же знаешь. Охранять буду ребенка. Девочку двухлетку, — глажу ее пальцами по щеке. — Будешь ревновать к ребенку?
— У нее нет мамы? — шипит эта мелкая кошка.
— Заколебала! — злюсь и резко встаю. — Был бы повод, Ник! Вот чего ты мне сейчас нервы мотаешь на ровном месте?! Мне заступать завтра, а ты мозг выносишь! — захожу в подъезд, поднимаюсь к себе. Жена догоняет и врезается в спину обнимая руками за пояс.
— Ну прости, прости, — целует в форменную куртку. — Ты же знаешь, я просто боюсь, что ты вот там встретишь какую-нибудь… — тщательно подбирает слова, но так и не находит ничего приличного.