Дочь вампира - стр. 17

Слабый шорох за спиной заставил меня обернуться. Никого я не заметил, но взлетевшие в небо вороны указывали на чьё-то присутствие рядом. Следовало возвращаться к храму, оставленному мною открытым. Вновь ощущая тяжёлый запах чеснока, я поднялся и поспешил к паперти.

То, что открылось взору, заставило меня остановиться в полном изумлении.

Перед распахнутыми дверями церкви стояла девушка, чей вид никак не соответствовал моим представлениям о туземцах Болотова. Она показалась мне весьма хорошенькой. Иссиня-чёрные волосы обрамляли миленькое личико с серыми глазами и пухлыми детскими губами. Сиявшая на этом лице улыбка выглядела абсолютно неотразимой благодаря двум восхитительным ямочкам на щеках. Изящная длинноногая фигурка была облачена в фирменные джинсы и блузку из «мокрого шёлка». Даже беглого взгляда на это создание мне хватило, чтобы убедиться в его не местном происхождении. Но что она делала в этом селе?

– Здравствуйте, – низкий грудной голос красавицы вывел меня из мгновенного оцепенения, – Вы – священник?

– О, нет, мадемуазель! – галантно отозвался я. – Я его чрезвычайный, но не полномочный представитель в этом приходе. В сан не посвящён, подрясником не жалован, в вере не крепок, хотя крещён и держусь православия.

– В церковь зайти можно? – поинтересовалась девушка.

– Сделайте любезность.

– Кому?

У юного создания имелся острый язычок. Тем лучше. Терпеть не могу людей с атрофированным чувством юмора.

Не дождавшись моего ответа на язвительный вопрос, девушка сдёрнула с шеи косынку, чтобы покрыть ею голову. Старательно убрав волосы, она вошла под своды храма. Сжигаемый любопытством, я последовал за ней, но вынужден был сразу же остановиться, поскольку, едва переступив порог, она опустилась на колени и истово перекрестилась. Затем она замерла, полностью отрешившись от всего, что находилось за её спиной (а там, между прочим, стоял я). Она молилась, а я ждал с идиотским видом, размышляя, следует ли мне пойти погулять или продолжать блюсти сохранность неосторожно открытого для посетителей храма.

Наконец она поднялась, взяла одну из оставленных мною свечей и поставила её перед небольшой иконой святого Владимира. Перекрестившись, она вышла, небрежно поинтересовавшись:

– Деньги за свечку вам отдать или в церкви оставить?

– Оставьте их себе, – сердито буркнул я, – отец Никодим расплатится.

Только теперь она соизволила почтить меня своим вниманием. Разглядывала она меня долго и неодобрительно.

– Кто вы такой? – наконец спросила она довольно бесцеремонно.

Вот тут-то моё терпение лопнуло.

– Послушайте, милочка, – начал я противным назидательным тоном, которому научился у одного древнего алкаша, бывшего когда-то надзирателем в женской гимназии, – вы дурно воспитаны. Я вам в отцы гожусь, а вы со мной разговариваете, как с приятелем на дискотеке. Я здесь, возможно, по служебной надобности, а вот вы являетесь невесть откуда и требуете у меня отчёта. По какому, собственно, праву, позвольте спросить?

В ответ на мой спич девица разразилась самым что ни на есть искренним смехом, а отсмеявшись, протянула мне узкую ладошку.

– Меня зовут Настя.

– Алексей.

– А по отчеству? – девушка лукаво улыбнулась, и её ямочки вновь вывели меня из равновесия.

– Вот оно, вечное напоминание о возрасте, о годах безвозвратно утраченной молодости и неотразимости, – запричитал я с тайной надеждой удержать на щеках ямочки как можно дольше.