Дочь от лучшего друга - стр. 7
Изучив почти двести штук, мысленно торжествую, что Алиева на них нет. Но радость оказывается преждевременной, потому что ближе к завершению альбома возникает его развесёлый облик.
По глазам вижу, что он жутко пьян и этим, как обычно, пользуются две девицы, сидящие по обе стороны от него. Одна из них расположила свою лапу на мужском бедре, в критической близости от зоны паха, вторая слюнявит небритую щеку. Руслан в тонкой тёмно-серой искусственно потрепанной футболке и драных джинсах выглядит… трудно вздыхаю. Выглядит превосходно.
Боже!
Да сколько можно, Элина?
Когда ты перестанешь видеть только смазливую внешность и начнешь думать головой?
Еще раз пропускаю через себя снимок. Его тело видится расслабленным, но глаза… В них военные снаряды в ожидании контратаки. Взгляд тот же самый, который я ощутила на себе на улице, возле ресторана.
– Да, Руслан Тимурович, – шепчу, касаясь пальцем упрямого квадратного подбородка на фото, не замечая прилипшего к лицу надутого свистка барышни. – Узнать о родной дочери и тут же пойти на вечеринку в клуб? Какой же ты гадкий!
Убираю телефон и подхожу к мойке, встроенной в дорогостоящий кухонный гарнитур. Выливаю остатки кофе, загружаю посудомойку и отправляюсь к дочери.
Около часа играю с ней, отзываясь на беспрерывные вопросы. Мия довольно быстро начала разговаривать, и к трем годам все понимает. Речь еще не совсем аккуратная, случается, путает слоги или не выговаривает отдельные буквы, но в целом всё согласно ее возрасту.
Я стараюсь быть неплохой мамой. Конечно, я не мечтала забеременеть в девятнадцать и в двадцать лет погрузиться в материнство. Я окончила школу и в семнадцать зачислилась в университет на заочный факультет. Решение для дочери состоятельных родителей было максимально необычным, но так я могла действовать и чаще маячить у Руслана на глазах.
Вся моя жизнь с пятнадцати лет была выстроена вокруг его знаменательной личности. Я могла бы пожалеть об этом сейчас, в двадцать три, но не буду, потому что у меня есть моя Мия. Моя девочка.
Хотела бы я в данный момент такого человека рядом, как Алиев?
Естественно, нет. Ни за что.
Перед глазами слишком болезненный опыт родителей. Мой отец… в чем-то похож на Руслана. Мама на многое прикрывала глаза, довольствуясь малым. Я так жить не хочу!
Телефон, оставленный на кухне, громыхает рок-басами. Всё руки не доходят поменять композицию на звонке.
Пять лет руки не доходят? Горько усмехаюсь, пока шагаю по просторному коридору и отвечаю на звонок.
– Привет, котёнок, – ласково здоровается Вова.
– Привет, зай.
– Как у вас дела?
– Играем пупсом, которого ты подарил. Мия его из рук не выпускает. Спасибо, Вов.
– Я рад, что угодил нашей принцессе.
– Еще как угодил, – улыбаюсь. – Она только о тебе и болтает.
– Соскучился по вам, просто сил нет.
– Ты еще долго? – узнаю, кусая губы. Его поддержка мне так необходима.
– Ещё пару дней, малышка. Заключаем контракт, отец на взводе. А я, кроме тебя, думать ни о чем не могу. В следующий раз со мной полетите.
– Посмотрим, – смеюсь. – Я тоже по тебе скучаю.
– Как вернусь, зацелую тебя везде-везде.
Мой лицо покрывается краской, а низ живота заливается теплым густым сиропом.
– Жду, – мямлю в ответ. – Целую тебя.
– Пока, котёнок. Не скучай. Целую.
Скучать уж точно не придется, Вова.