Дочь от бывшего. Он мне изменил - стр. 2

Муж в бешенстве. По его лицу ходят желваки. Яростный взгляд скользит по моему телу, останавливается на ногтях. Я не люблю их красить, однако Дашка настояла, что нужен красный, и сегодня на них именно он.

– Что это? Раньше ты этим не занималась. Когда успела, раз Даша так сильно болела и ты ни на минуту от нее отойти не могла? Врешь! Нагло врешь ты, дрянь!

Щеку обжигает пощечина. Я падаю на пол, даже ударяюсь головой. Неожиданно. Настолько, что от шока я не могу шевельнуться, посмотреть на мужа, с которым провела много лет своей жизни. Он поднял на меня руку. Впервые… И это так больно… Просто невыносимо.

– Чтобы из дома не выходила! Поняла меня?! Не смей пользоваться косметикой! Не смей! – пригрозив, он широкими шагами направляется к двери, выходит из спальни.

Даю волю слезам, хоть минуту назад и обещала себе не реветь из-за него. Но как сдержать себя, если умом понимаю, что наш брак развалился? Это конец. Я его не прощу. Не смогу жить с мужчиной, который вот так ни за что ударил меня. Более того, даже не пожалел, а наоборот. Довольный собой покинул дом.

– Мамочка! Мамуль! – дочка опускается на колени рядом со мной, крепко обнимает. – Мам, папа тебя ударил?

Шмыгнув носом, я быстро вытираю с лица слезы.

– Нет, конечно. Нет, Дашуль. У папы проблемы на работе. Мы немножко поссорились, но это не важно. Поднимайся, поедем к тете.

– Я к ней не хочу, – качает она головой.

Я не понимаю, почему дочка так делает. Раньше любила Свету, очень хотела к ней. Но последние несколько дней категорически против видеть ее.

– Даш, родная, мне нужно с ней поговорить. Ты же понимаешь меня?

Она смотрит на меня странно. Но в следующий момент кивает, вытерев маленькими ладошками с моих щек влагу, встает.

– Хорошо. Я сама оденусь.

Дашка бежит в свою комнату, я же достаю из шкафа небольшую сумку, впихиваю туда все необходимое. Пару вещей для себя и дочки. Я уже сомневаюсь, что вернусь сюда.

– Свет, – говорю, едва она берет трубку. – Ты где?

– На работе. Что случилось? – взволнованно спрашивает она. – Мне приехать, Насть?

– Нет, нет, – качаю головой, будто она меня видит. Если расскажу все по телефону, сестра до конца дня будет на иголках, не сможет сконцентрироваться на работе. – Все нормально. Вечером поговорим.

Через двадцать минут мы садимся в такси. А через час оказываемся у тридцатиэтажного дома, где живет моя сестра. У меня есть свои ключи, Светка дала еще год назад, когда покупала здесь квартиру.

Захожу, ставлю сумочку на пол и замираю, услышав пошлые слова, стоны. Закрываю уши ребенка ладонями.

– Господи, ну не мучай ты меня… – это Светин голос.

Она же сказала, что на работе. Знай, что она дома и тем более с мужчиной, я бы никогда в жизни не пришла.

Я уже оборачиваюсь и хочу тихо выйти, но слышу мужской рык. И не просто мужской, а… Что-то очень знакомое…

– Ну, Леш… – зовет сестра, чем добивает меня окончательно. Воздух вдруг испаряется, и становится нечем дышать. – Еще… Еще… О, да… Как же я люблю тебя. А она нет. Никогда не любила.

Дашка тихо плачет в стороне, качает головой, чтобы я отпустила ее. Но я просто не могу. Дочка не должна услышать эту грязь. Но я вынужденно отстраняюсь и тянусь за сумочкой, однако роняю ее сразу же, как только на пол падает что-то стеклянное и разбивается вдребезги. Как мое сердце и душа в данный момент.