Дочь не по плану для олигарха - стр. 32

— Мы находимся на пике, Юленька, это высшая точка подъема и скоро канатная дорога пойдет на спуск. Так что самое время…

Демид смотрит пристально глаза в глаза и будто держит меня за самую суть. Медленно наклоняется к лицу, тянется за поцелуем. Я теряюсь, не знаю, как реагировать. Пытаюсь отшучиваться, бормочу о морозе и ослепительно белом снеге, но Грозный уже не хочет меня слушать.

— Мы никому об этом не расскажем Юль.

А я боюсь перешагнуть ту грань невозврата, которая может привязать меня к Грозному, а потом сломать жизнь.

Неожиданно железный трос, на который прикреплены кабины, заедает, и нас сильно потряхивает внутри, тем самым ломая приватное настроение Демида. Я соскальзываю и неуклюже чуть заваливаюсь на мужчину, утыкаясь щекой ему в грудь.

— Когда вернемся на подножье, я посажу на кол чертового механика! — возмущается Грозный.

А я с облегчением выдыхаю и старательно делаю вид, что забыла про поцелуй.

Спускаемся на вершину горы, где нас уже заждались Хакимовы и Артур.

Выпрыгнуть из кабинки оказывается гораздо легче, чем забраться в нее.

Разглядываю с высоты склон. Мама дорогая, какой он длинный, да еще и с премудростями, трамплинами. Но их я аккуратненько объеду, конечно же, и не стану геройствовать.

— Ножку подними, — Демид присаживается возле меня, застегивая крепления на специальных ботинках к лыжам.

Какой он обходительный и галантный дяденька, которому так и чешется отбить все финансовые затраты за меня и Марусю кое-чем поинтересней. Очевидно же. Зачем Демиду со мной возиться, без личной выгоды?

Я не ругаюсь, вопя, что раскусила Грозного, а всячески подыгрываю.

Во-первых, мы с дочерью на его территории и в его окружении, во-вторых, мне и самой нравится отдых без скандалов.

К вечеру воскресенья, когда Грозный осознает, что все его попытки потерпели крах, он разозлится. Может, и с работы уволит. Я все равно хотела писать заявление по собственному желанию.

Однако я не могу отрицать, что и моя стена, которую я по кирпичикам строила от Демида все пять лет, пошатнется, надеюсь, что не рухнет совсем.

Смотрю сверху вниз на грядущий путь и все равно испытываю страх. Крепко сжимаю рукояти палок.

Друзья ловко начинают спуск, с такой скоростью, что у меня сердце колотится за ребрами.

— Наверное, зря потащил тебя на эту гору, — со мной остается только Грозный, — нужно было начинать с малой.

— Пустяки! Я не рохля и отлично каталась лет в…семнадцать. Вспомню навыки…

— Буду всегда рядом.

У Демида сноуборд, его обе ноги прикреплены к доске, но это не мешает мужчине мастерски скатиться метров на сто, рассекая снег, взмыть на трамплине, развернуться прямо в воздухе и безупречно остановиться. Жестом поманить меня.

— Ох…— перекрестившись, двигаюсь за ним, вроде не быстро… но…

Проклятье! С каждой новой секундой скорость лыж нарастает, и я пулей пролетаю мимо Грозного. Коленки дрожат, а ноги как неуправляемые столбики. Еще эти люди, чужие, которые попадаются мне на пути! Господи! Я так боюсь их сбить и сама расшибиться.

— Поставь лыжи ребром и создай сопротивление! — где-то позади орет Демид.

Ветер свищет у меня в ушах, хлещет по лицу. Едва не умираю от страха и отчаянья.

— Сам создай! Я не могу остановиться! — кричу и немножко схожу с ума от бешеного темпа.

— Падай, Юль! Хотя бы так!