Дочь лжеца - стр. 26

Собака наклоняет голову, потом садится и вываливает из пасти язык.

– Извини ее. Она просто нас защищает. Пришлось завести ее после… неважно. Сейчас мы держим ее во дворе. – Джинни наклоняется, чтобы приласкать питомицу. – Дейзи, это Пайпер. Она теперь живет с нами. – Женщина подходит ко мне и обнимает за плечи.

От этого возникает странное, но чем-то неуловимо знакомое ощущение. От нее доносится аромат духов матушки. Я бросаю на Джинни взгляд, но запах уже исчез.

– Видишь, Дейзи? – говорит хозяйка собаке. – Пайпер – хорошая девочка.

Животное в ответ начинает громко дышать, виляя хвостом.

– Хочешь ее погладить? – спрашивает меня женщина.

Я пожимаю плечами.

Но если удастся завоевать ее доверие, то она, возможно, разрешит мне гулять по двору без присмотра. Не сомневаюсь, что тогда у меня получится пробраться через забор. Так что я наклоняюсь к собаке.

– Только не делай резких движений. Дай ей сначала обнюхать свою руку.

Я протягиваю ладонь, ожидая лишиться одного-двух пальцев, но Дейзи вместо этого облизывает их.

– Ты ей нравишься! – с энтузиазмом восклицает женщина. – Я так и знала! Она отлично разбирается в людях.

Собака тычется мордой мне под колени и, когда я опускаюсь на корточки, принимается лизать мне лицо. Я невольно улыбаюсь и обвиваю Дейзи руками. Как же давно я никого не обнимала! И тут цепочка соскальзывает у меня с шеи. Зеленый камень падает в траву. Я подхватываю украшение и прижимаю его к груди.

– Твое ожерелье, – комментирует женщина. – Я могу отнести его к ювелиру, чтобы починить застежку.

Я яростно мотаю головой и отворачиваюсь, стискивая амазонит так сильно, что начинаю опасаться, как бы он не рассыпался в пальцах пылью.

Во сне сестры издают разные звуки. Они отличаются, как отпечатки пальцев, и легко определить, кому принадлежат.

Карла похрапывает и причмокивает губами.

Беверли Джин бормочет во сне что-то неразборчивое и бессмысленное.

Милли ворочается в колыбельке, то и дело задевая ногами деревянные перекладины.

Интересно, какие звуки издаю я? Прямо сейчас я парю между явью и сном, не в состоянии отключить мозг.

Может, мой шум – это тишина?

Я ощущаю присутствие отца в темноте комнаты еще до того, как он шепчет мое имя.

– Готова прогуляться со мной? – тихо произносит он с теплой улыбкой на лице. Его дыхание пахнет кофе и зубной пастой.

– Который час? – спрашиваю я, щурясь.

– Скоро рассвет. Мы можем вместе за ним понаблюдать. Спускайся, я буду ждать тебя снаружи.

Даже не помню, когда я в последний раз видела восход солнца. Неудивительно, что отец предложил именно это. Он всегда замечает красоту в тех вещах, которые все другие предпочли забыть или проигнорировать.

Доставая из шкафа коричневую замшевую юбку и гольфы, я задеваю ногой небольшую картонную коробку на полу. К ней пришпилен сложенный листок бумаги.

Я разворачиваю его и читаю:

Достал специально для тебя. Женщины поделились несколькими лишними. Томас.

Внутри я нашариваю гость тампонов. Прошел почти целый год с тех пор, как я ими пользовалась. Отец запретил их привозить, заявив, что они не являются биоразлагаемыми. Однако прокладки, которые я делаю из обрывков ткани, доставляют гораздо больше неудобств и никогда не отстирываются до конца.

– Спасибо тебе, Томас, – шепчу я, пряча подарок под матрас. Тетушки бы не одобрили подобное… но я в любом случае сохраню драгоценные средства гигиены. Они нам крайне нужны.