Дочь лучшего друга. Мое порочное искушение - стр. 11

– Не надо провожать, – ерзаю на сиденьи, – мне… пора.

– Беги, Софи, – по-доброму говорит. Скользит взглядом по моим рукам, обнимающим огромный букет. Останавливает его на кольце. – Не поздравил с помолвкой, – замечает слегка отстраненно. Снова смотрит в глаза: – Я рад за тебя. Надеюсь, ты будешь счастлива.

Ну отчего?! Отчего эти простые, непритязательные пожелания счастья так меня ранят?!

Почему мне так сильно хочется, чтобы ему было хоть немножко не все равно?!

И со злости, мне хочется закричать, что я буду! Обязательно буду! И счастлива! И любима! И что у нас будет самая лучшая свадьба! А потом я рожу Яношу кучу детей! И мы будем самой крепкой семьей на всем белом свете! Будем всем друг с другом делиться, а по выходным смотреть Нетфликс в одинаковых пижамах!

И мы никогда! Никогда не будем делать больно друг другу! И он меня будет ценить! И любить! И на других даже не вздумает посмотреть! И про запас у него не будет припрятана Ханна-Лана-Монтана или еще какая-нибудь супер модель!

Но, вместо этого, я почему-то начинаю оправдываться...

– У меня там… собака… Погулять нужно с ним, – негромко произношу. Ощущение, будто я обязана ему сейчас объяснить, что не к жениху так спешу. А всего лишь к щенку.

Дан отстраненно кивает. Кажется, ему на это совершенно плевать.

– В общем, – прикусываю язык. – Спасибо за цветы еще раз. Но мне правда пора.

Я не жду, пока он попрощается. Лишь скольжу взглядом по плечу, обтянутому тканью темного пиджака. По уголку белоснежной рубашки. По подбородку.

А выше посмотреть не решаюсь.

Посмотреть выше - это значит зайти на небезопасную глубину.

И опять подвергнуть себя риску утонуть в глубине его глаз.

Уже, когда почти выхожу из машины, Асадов меня окликает. Приходится нагнуться, заглядывая в салон через опущенное стекло.

– Ты одна собралась гулять в такое время? – Интересуется он.

– Да, но… – я трясу головой, озираясь по сторонам. – Да ладно, я каждый день в это время выгуливаю его. Ничего, – безмятежно улыбаюсь и сказать больше нечего.

Наш диалог полностью себя исчерпал.

Я киваю ему напоследок. И скрываюсь в подъезде.

Достаю лучшую вазу для роз. Ставлю их на кухонный остров. По центру.

Треплю Баниса по макушке, беря его на руки, пока издалека наблюдаю, как восхитительно выглядит этот букет.

Бани старательно вылизывает мою щеку и шею, давая понять как скучал.

– Вот так значит любят, да? – Прижимаю его к себе крепче. – Ты прав, дружок. Ты прав.

И решительно вынимаю из вазы цветы, отправляя их прямиком в мусорное ведро.

Не раздумывая, отправляюсь на улицу, нацепив Банису поводок, который он совершенно не любит.

Мы гуляем по темной аллее, и Бану конечно же хочется наматывать круги именно возле разбитого фонаря, в том месте, где темнее всего.

Ежусь немного от вечерней прохлады. Оглядываясь по сторонам, замечаю, как черная Ауди все еще тут…

Он не уехал. Просто перепарковался на противоположной от моего дома стороне.

Смотрю удивленно. А машина дружелюбно мигает мне фарами, мол «все окей, я просто постою тут немного».

Отворачиваюсь, пряча улыбку. Через пятнадцать минут заканчиваю прогулку, ни разу не посмотрев больше в сторону Ауди. Но каждую секундочку ощущая, что этим вечером я под надежной защитой.

Вернувшись домой, слышу, как авто уезжает, как только в моих окнах загорается свет.