Дочь лорда-8. Падение владык - стр. 12
Зато первый грех Мидантийской Лисице точно неведом.
А если даже она Марию и жалеет, то тоже уничижительно.
Нет, в Эвитане всё было иначе. Проще, человечнее… понятнее.
Можно убеждать себя, что помогаешь несчастным влюбленным. Но правда в том, что у тебя еще и нет выбора. А несчастные убьют тебя сами, не слишком колеблясь. Или позволят убить другим. Доброй, сочувствующей сестричке, например.
И вряд ли даже пожалеют.
Чего ты добиваешься, принцесса Юлиана? Чья у тебя масть - хитрой лисы или рыжей тигрицы? Что тебе нужно на самом деле? Спасти любовь сестры? Полно - да веришь ли ты в любовь вообще? Или считаешь разновидностью чужой слабости? Алан тоже когда-то считал. Забывая историю собственных родителей…
Он полагал себя циником в свои прежние девятнадцать-двадцать. Но лишь сейчас увидел подлинный цинизм - в столь юном возрасте. В восемнадцать лет прекрасной принцессы.
Увидел - и содрогнулся.
Ирэн - куртизанка с титулом, ветреная охотница за удовольствиями и любовница сластолюбивого старика. Юлиана - расчетливая, хладнокровная убийца, играющая против родной семьи.
Кнут и пряник. «Спасите свою языкастую подружку, а заодно мою сестру. И будем в расчете».
Только держат ли такое слово? Особенно в Мидантии? И кому? Что для таких цена уже оказанной услуги?
Алан вдруг едва не расхохотался - на весь чахлый мидантийский лесок. Вон – деревья высвечивает отблеск факела. Слева и справа. Среди таких и труп не больно спрячешь.
Впрочем, ночь поможет. Укроет темным саваном. Аж до самого утра.
И ночные же птицы прощально прокричат. Их как раз спугнут.
Кто тут обычно кричит по ночам в мидантийских лесах? Ну, кроме убиенных жертв – кого невинно, кого не очень.
Юлиана вполне может сдержать слово. Она ведь ни разу не обещала, что пощадит его самого - после всего. Просто не прикончила сразу - так это же ничего не значит? Особенно в Мидантии.
Или решила до кучи растянуть удовольствие. Здесь в этом толк знают.
Больше только, говорят, в Шахистане.
И понесло же несчастную мидантийскую девочку с безопасного бала по небезопасному городу. Хуже только Роману в лапы. Там уже никакой эвитанский циник не спасет.
- Вам смешно, кавалер Эдингем?
Теперь они рядом – конь о конь. Прямо влюбленная пара. Редкая красавица и не редкий не красавец.
Успеет ли он ее застрелить? Внезапно, неожиданно? Нет.
Значит, незачем и пытаться.
Ревинтер не раз советовал в любых обстоятельствах сохранять холодную голову. Всегда можно спасти больше, чем кажется, если не паниковать.
Только Алан ведь и не паникует, правильно? Он прекрасно понимает, что совершил глупость. И как та муха – с каждым мигом увязает всё сильнее.
Сворачивать нужно было раньше. До липкой паутины. А отсюда вытаскивать некому. Сам выпутывайся, как умеешь.
Замедляют бег холеные императорские кони. Здесь пыльная дорога более ухабиста. Возок с нежной влюбленной Марией может пострадать. Или голова у принцессы закружится.
Дочерей императора может тошнить? Особенно на свидании с возлюбленным? Еще поймет не так…
А вот лошадь другой принцессы ноги, увы, не сломает. Коня будет жалко, Юлиану – нет.
А сумерки их выпустят еще нескоро. Если удирать – самое время.
Редколесье плохо укроет днем, зато ночью по нему пробираться проще.
Если знаешь дорогу. А знает ее здесь – не Алан.
Как когда-то в Лиаре.