Дочь лорда-5. Вихрь Бездны - стр. 7
- Элгэ, поклянись…
Луна скрылась вновь. И стало в разы страшнее!
Лед сковывает кровь. И неудержимой лавиной рвется в рассудок трясинистая волна потусторонней жути...
Холодные руки Юстиниана до боли сжимают плечи. И непередаваемый ужас - в его голосе. Да что творится в этом змеевом доме, в этом гадюшном семействе?!
Утром, при свете дня, исчезают все непонятные ночные страхи. Но утро, наверное, не придет никогда. Как в легенде, где погасло солнце…
Ради Творца – почему нельзя зажечь хоть свечу?! Живой огонь выжигает всю мерзость. В прежние времена (еще лет сто назад) ведьм сжигали на кострах.
Лучше костер, чем бездонная черная трясина!
«Если увидишь, что я… это уже не я…»
Не вдумывайся, дура! Нельзя! Некоторые вещи нельзя запускать в рассудок – потом их оттуда не выкуришь! Думай о чём угодно – ради Творца и всех агнцев и голубей Его! Неважно - веришь или нет. Думай - ради собственной души…
- Тин… весна… - зашептала Элгэ. - Уже весна, слышишь? Утром выйдет солнце… У нас в Илладэне… в Илладии очень много солнца! Там летом растет виноград… а сейчас он зацветает. И маслины – тоже. Ты когда-нибудь видел, как они цветут? Очень красиво… Лучше только гранатовые рощи. А в первый день лета все идут в лес искать Ведьмин Цвет. Кто найдет – сможет загадать желание. Всю ночь горят костры… А люди танцуют и пьют вино… и ваш северный эль. Все пляшут и смеются… Девушки венки плетут… по воде пускают… - илладийка замолкла.
- Говори… - едва слышно прошептал Юстиниан. - Говори еще… Пожалуйста…
Слабо забрезживший рассвет они встретили так и не сомкнув глаз, тесно прильнув друг к другу. И держась за руки, как дети.
А Элгэ – еще и едва не охрипшей.
3
Утро. Час, когда ночные тревоги – хоть легкий страх, хоть леденящий ужас! – кажутся далекими, не слишком страшными и даже почти смешными.
До девяти лет Элгэ не снились кошмары. А все, что пришли потом, сбылись.
Настоящий страх никуда не рассеется с рассветом. А если ушел, то не стоило и бояться. Если ночной кошмар действительно опасен – ты не доживешь до утра. Или… можешь не дожить до следующего.
- Элгэ, - Юстиниан не спешит вставать. И теперь, не отрываясь, смотрит на нее. Словно впервые видит.
А одеяло натянул до подбородка.
Кто парня таким воспитал? Отец-мидантиец? Элгэ едва не рассмеялась. Да нет - конечно, мать-северянка. Подражают тем, кого любят, а не кого избегают и боятся.
- Доброе утро, - заставила себя улыбнуться девушка.
Сколько они спали – час, два?
- Доброе утро.
- Вылезай из-под одеяла, - Элгэ шутливо дернула вышеозначенный предмет на себя. – Я не собираюсь тебя соблазнять.
Юстиниан едва удержал серо-голубой шерстяной квадрат. И краем глаза покосился на фреску с бойцами. Вспомнил первую брачную ночь?
- Элгэ, - помрачнел кузен. Хотя когда он вообще был веселым? Если только в детстве… - Скажи, у тебя правда...
- Были другие мужчины? – Если кавалер отводит глаза – значит, их не станет отводить дама. Впрочем, и так не стала бы. - Были. Точнее, был, - рассмеялась она.
- Ты его любила?
У него что, отлегло от сердца? Не влюбись в южанку, Юстиниан. Илладийки не интересуются северянами, а в тебе победила холодная кровь матери.
- Скорее нет, чем да, - честно ответила Элгэ. - Я любила его отца.
Два года назад из нее такое не вытянули бы калеными щипцами. А теперь – всё равно. Она никогда не любила Виктора Вальданэ. А единственным он для нее остался лишь потому, что Лоренцо Винсетти был недостаточно настойчив.