Дочь кузнеца, или Секреты Cредневековой стоматологии - стр. 27
– Видите ли, дело такое. Хочу попросить вас: обучите меня, как боли облегчить тем людям, которые приходят к батюшке зубы рвать. Мучаются они сильно, жаль мне их. Как увидела я недавно, что отец живого человека кулаком оглушил, так дурно мне стало. Слышала я, знаете вы секрет настойки из мака, от неё человек в забытье впадает и боли не чувствует, – я постаралась придать своей просьбе невинный тон несведущей в медицине девушки.
Старушка пристально посмотрела на меня, вздохнула и стала неторопливо говорить своим скрипучим голосом.
– Сподобил же Господь, привёл ко мне тебя, чтобы секреты мои передать. Я всё думала: помру, кто же болящим помогать будет? Ан, выходит так, небеса мне ученицу послали. Расскажу тебе, что знаю, а ты уж это в помощь скорбям людским употреби.
Что ж…запоминай, доченька. Поведаю тебе я о маке. Цвет этот непростой, видно, Господь его создал с умыслом. Да только опаска тут нужна: не ровен час, неправильно зелье сваришь, от него человек может и навеки сном забыться. Мак-то, он на все случаи пригоден. И корешки, и листья, и коробочки – всё в ход пустить можно. А в листьях-то сила главная: хранят они в себе сок млечный, маковый сок. Он-то в забытье и уносит. Листья маковые для заготовки я собираю, как сам цвет полностью в зрелость войдет. Раньше собирать опасно – ядовиты будут! Запомни это крепко-накрепко, Лира! А вот корешки, напротив, срывать нужно, пока коробочки ещё не дозрели. Выкопай бережно корешки, от земли очисть, высуши хорошенько да в ступке растолки. Коробочки на время дозревания лучше обвязать загодя тряпицей, не то семена-то все осыпятся…
Знахарка встала, подошла к своему ветхому шкафчику и порылась в нем. Достала маленькие мешочки, перевязанные бечёвками.
– Вот он тут у меня, маков цвет. Здесь – листики, здесь, гляди-ка, семена. От многого настой маковый пособляет, ох, от многих хворей. И боль головы снимет, и, коли сердце прихватит, поможет. Кто животом мается – тем тоже даю его. Ну а ежели он нужен как оберег от боли, так тому свой секрет есть. Запомнишь аль запишешь?
Услышав это, я не смогла скрыть своего удивления..
– Тётушка Мэгги, а у вас есть, на чём писать? – спросила я с неподдельным изумлением. Достать бумагу и чернила в нашей деревне – тот ещё квест!
– Как же, милочка, память-то моя уж не та, что прежде. Все свои секреты записала, авось, кому и пригодятся, как отойду на небеса. Года-то уж мои преклонные, пора и в вечный путь сбираться… Да ты, небось, и не слыхала, что я грамоте обучена. Дело давнее. В юные годы отдал меня отец покойный на воспитание к монашкам в монастырь. Дом наш из хороших был, батюшка достаток имел. Ну, и обучили меня там письму, да счёту, да белошвейному делу. Сейчас-то многое подзабыла. Да и глаза не те, печатные да писаные буквы плохо уж разбираю. А когда могла, всё, что знала да примечала, всё записывала…
Старушка поковыляла в другой конец комнаты и принесла мне небольшой лист серого, низкопробного пергамента, пузырёк с чернилами и гусиное перо.
– Садись, девонька, да пиши, запоминай, пока я жива.
Я стала старательно записывать её неторопливые наставления.
– Настойка макова, что в сон крепкий человека вгоняет, вот какова. Зрелые головки макова цвета ты мелко растолки. Возьми их одну унцию да залей винным уксусом на три четверти. Ровно двадцать дней и ночей томи настой в месте тёмном да прохладном. Хоть в погребе. Как настоится, процеди. По десять капель в воде давай человеку, коли он сложения не тучного. А уж если высок шибко больной да толст, то десяток капель капни, да ещё полдесятка. Сразу в забытье впадет, и боли-то уже не почует. Но помни: плод носящим бабам да детям маленьким макову настойку вовек не давай – беды не оберёшься! Вот, запасы, что есть у меня – тебе отдаю. Используй их во благо, деточка, пусть тебе и отцу твоему, доброму Джону, ваши труды пойдут на благо людское!