Дочь кукушки - стр. 16
От послеобеденных занятий я по случаю праздника была освобождена. Вместо них меня пригласили к настоятельнице.
- Дитя мое, позволь и мне поздравить тебя! – и она от души обняла и расцеловала меня. – Надеюсь, ты всегда будешь доброй и правдивой девочкой.
Я поняла, что она говорит о нашей дружбе с Николь.
Матушка подарила мне молитвенник в кожаном переплете, и я присела перед ней в реверансе.
- Но у меня есть для тебя кое-что еще, - улыбнулась она. – Ты же не думала, что твои родные забудут про твой день рождения?
Она протянула мне два письма и небольшую изящную шкатулку, которые я приняла дрожащими руками.
- Ступай, дитя мое! Ты можешь прочитать их в саду или в спальне. Но сегодня тебя ожидает еще один сюрприз.
Мне так хотелось прочитать письма, что я почти не обратила внимания на ее слова о сюрпризе. Быть может, девочки приготовили для меня какую-нибудь сценку? С тех пор, как Лорена узнала, что мы можем породниться, ее подруги буквально купали меня в своей любви.
Я убежала в небольшой сад, что был в монастыре, и, расположившись на скамейке, принялась за письма.
Первое было от Ви. Этот сезон сестра впервые проводила в Лиме. Письмо было длинным – описание столицы, королевского дворца и балов занимало несколько страниц. Нет, восторгов там не было. Вивьен просто описывала то, что она видела.
Я искала в ровных строчках хоть какой-то признак влюбленности сестры (ведь она познакомилась в Лиме со столькими блестящими кавалерами), но нет, ее сердце, кажется, оставалось свободным.
Вивьен поздравляла меня с праздником и надеялась, что следующий день рождения мы обе встретим в столице.
Я отложила письмо с чувством удовлетворения. Вивьен не пленилась блеском Лимы. Вивьен еще не нашли жениха. Вивьен про меня не забыла!
Письмо папы было короче, но оно тоже было пропитано любовью и легкой грустью. Он тоже поздравлял меня и сожалел, что этот день мы впервые за столько лет встречаем не вместе.
В шкатулке был подарок – красивый золотой браслет с рубинами. Я расплакалась. Это был старинный браслет, фамильный, и то, что отец прислал мне украшение, которое на протяжении нескольких веков принадлежало герцогиням Аранакским, означало, что он по-прежнему воспринимает меня как часть семьи.
Я надела браслет на правую руку, полюбовалась игрой солнца на самоцветах. В монастыре нам не разрешали носить драгоценности, и через несколько минут я с сожалением сняла его и убрала обратно в шкатулку.
- Мадемуазель Алэйна, а я вас повсюду ищу! – молодая монахиня сестра Беатрис быстро шла в мою сторону. – К вам гость!
Гость? В монастыре?
К воспитанницам редко приезжали посетители – настоятельница не одобряла частые визиты. И я никого не ждала. Подарок от сестры и отца я уже получила. Кто еще мог вспомнить обо мне в такой день?
Взгляд сестры Беатрис был полон любопытства.
- Он ждет вас в комнате для гостей, - сообщила она.
Я поблагодарила ее, сунула письма в карман форменного платья и поспешила в гостевую. Мелькнула мысль, что, может быть, отец надумал лично поздравить меня и, отложив все свои дела, решился на столь долгое путешествие.
Пришла и еще одна мысль – совсем потаенная – что это может быть Артур! Я понимала, что это почти невозможно, но всё равно ускорила шаг и в комнату ворвалась, с трудом переводя дыхание.