Дочь друга. Желание между нами - стр. 10
Задыхаюсь от возмущения, когда он так откровенно припоминает столь интимные факты. Еще и в присутствии посторонних. У меня лицо горит. Прячу взгляд. И пытаюсь собраться с мыслями:
— Н-но п-после я уже…
— Можешь не врать, — отсекает он мои попытки. — Я следил за тобой. Рядом с тобой был замечен разве что новый друг твоего отца. Мерзкий старикашка с козлиной бородкой. Или я кого-то пропустил?
Меня передергивает от упоминания о нем. Этот папин знакомый вел себя отвратительно. Все время норовил остаться со мной наедине. И как-то неуместно распускал руки.
А потом он исчез.
И папа тоже. Вместе с братом.
— В-вы убили их всех?.. — выдавливаю я.
Мансуров отшатывается. Отпускает меня. И возвращается к окну:
— Порой от грязных вещей проще избавиться, чем пытаться отмыть, — на лице снова непроницаемая маска.
Так и знала. Я должна хотя бы попытаться спастись от него…
Нащупываю дрожащими пальцами ручку двери. Рывком дергаю, одновременно отталкиваясь новенькими сапожками от спинки водительского сиденья и… выпадаю из машины.
— Май… — слышу его голос. — Ну же, посмотри на меня, Пчелка…
Все тело болит. С трудом разлепляю глаза:
— Дядь Леш… — выдавливаю, — больно…
— Больно, конечно, маленькая. Зато живая, — он убирает с моего лица растрепавшиеся волосы. — Что ж ты натворила, глупенькая? — сгребает меня в охапку, и несет обратно к машине.
— Это еще хорошо, что скорость небольшая была, Алексей Михалыч. Вот так и пробки на пользу бывают, — слышу голос водителя. — Я как знал — поближе к обочине ехал. А-то если бы прям на дорогу вывалилась, это ж хана.
— Да и повезло, что в сугроб угодила, — еще один голос, — иначе бы точно размазало ее…
— Заткнитесь оба! — рявкает Мансуров, усаживаясь вместе со мной в машину. — Срочно врача вызывайте!
А я даже пошевелиться не могу. Все болит. И сознание плывет. Приходится послушно лежать в его объятиях и наблюдать, как он бережно ощупывает мое тело на предмет травм:
— Скажи где болит, Пчелка?
Зачем он так со мной? Будто заботится обо мне.
Прямо как в ту ночь два месяца назад…
Я тогда кралась подальше, от холла с его старомодной музыкой. Украла у отца сигарету и хотела срочно ее выкурить, пока остальные заняты своими допотопными плясками.
Папа убьет меня, если узнает, что я время от времени курю. Мало мне уже было выслушать отповедь про платье. Он правда потом догнал меня и извинился, мол погорячился. Но осадок стоит комом в горле.
Толкаю дверь в кухню, и замираю, услышав знакомый голос:
— Почему ты такая непослушная девочка, м? — это определенно Мансуров.
Его голос я узнаю из тысячи.
Он засек меня?
— Совсем папочку не слушаешься, — хрипит он. — Маленькая непослушная Пчелка...
Ну точно! Я поймана с поличным. Ведь Пчелкой он только меня называет…
Шагаю в кухню, собираясь сдаться с поличным. Но вдруг замираю.
…или не только меня?
Опираясь на кухонную столешницу Мансуров грубо насаживает голову какой-то девицы на свой член, приговаривая все те слова, что я приняла на свой счет.
Блондиночка ритмично постукивает головой о дверцу кухонного гарнитура. Давится. Захлебывается собственной слюной, но даже не пытается его оттолкнуть.
Это выглядит так грязно. Но я не могу отвести взгляд.
Его вены на шее и руках набухли. Мощный зад сокращается от грубых толчков. А слова стали почти несвязны…