Дочь домашнего тирана - стр. 5
Мое кредо по жизни – разнообразные мудаки средней паршивости. Вот эти меня всегда просто обожали! За версту меня чуяли! Прохода мне не давали, заставляя меня сначала чувствовать невероятную гордость за себя (какие эмоции в людях вызываю!), а потом столь же невероятное опустошение и разочарование. Мне всю жизнь только на таких и везло.
Хотя нет, Пашка таким не был… Но я помогла ему таким стать.
А вот такие вот светлые, не обезображенные комплексами и расположенные к миру парни, как Иван, всегда обходили меня стороной, и я не совсем понимаю, что мне с ним делать.
Да и вообще… Не готова я к отношениям. Зачем мне с ним встречаться?
Но просто взять и послать его у меня рука не поднимается. Я пообщаюсь с ним чуть-чуть, решаю я, и все. Схожу на свидание, может быть, на парочку, и не более того.
***
Все проходит еще сложнее, чем я себе представляла.
Иван очень мил и воспитан – он дарит мне цветы и первым делом интересуется, куда я хочу пойти. И я сразу же «залипаю». Я не знаю ответ на этот вопрос.
Точнее знаю, но категорически стесняюсь ответить. Заведение, куда мне хочется попасть, славится довольно высокими ценами, и я в упор не понимаю, насколько уместно будет его предложить.
Иван с улыбкой смотрит на меня в ожидании ответа, я же начинаю рефлексировать: «Что он обо мне подумает? А если он решит, что это слишком нагло с моей стороны? А вдруг он вообще не любит японскую кухню и ему придется давиться? Или, хуже того, из-за меня он останется голодным?!».
В нашей семье так было не принято. Если мы куда-то выбирались все вместе, то выбирались туда, куда хотелось отцу. Если маме (не говоря уже про меня) хотелось туда же – считай, повезло. Если же ей всеми правдами и неправдами удавалось затащить папаню туда, куда ему не хотелось, но хотелось ей, то он, конечно, шел (обычно после долгих уговоров и заискиваний, и, чаще всего, в обмен на какую-то выгоду), но в этом случае он портил удовольствие как мог. Отец вздыхал, смотрел на часы, ругал кухню, придирался к сервису, а в особо сложных случаях переходил на личности и начинал придираться уже к маме – к ее внешнему виду, манере себя вести или полному отсутствию вкуса (раз выбрала такое заведение). Дело заканчивалось слезами или скандалом.
Со всеми моими прошлыми мужчинами я отправлялась развлекаться по этому же принципу: предоставляла им безоговорочное право выбора, которым потом обязательно восхищалась, даже если лично мне совсем не нравилось.
Никто из них и не сомневался, что так и должно быть. Паша, правда, пытался учитывать мои пожелания, но я его быстро от этого отучила.
Меня спасает лишь то, что я твердо убеждена: у нас с Ваней не будет никакого будущего. Я не собираюсь строить с ним отношения! Вспомнив об этом, я произношу название, он, глазом не моргнув, говорит:
– Хорошо, – и ведет меня туда, куда я сказала.
Вообще, эта мысль о том, что мы с ним не будем вместе, становится моим спасительным якорем.
Теперь, после всего, что со мной было, я очень хорошо понимаю значение идеи о том, что каждый человек в жизни дан нам для опыта. Причем, каждый последующий опыт будет более жестоким, чем предыдущий. Судьба вообще большая мастерица закручивать гайки. Лично мне понадобилось четырежды схлопотать от нее прежде, чем я поняла, в чем для меня этот опыт заключается. Спойлер: оказывается, не в том, что все мужики – козлы!