Дочь для миллионера. Подари мне счастье - стр. 14
Банковская система тоже буксует. Перевод зависает, и я долго жду, пока деньги поступят на нужный счет. Так что я уже не верю, что мы управимся за сегодня. Но в итоге фортуна все-таки улыбается, и я становлюсь обладательницей кругленькой суммы.
Со всей этой бюрократией я выматываюсь до предела и чувствую себя так, словно меня прокрутили в мясорубке. Поэтому решаю расслабиться и прогуляться по набережной. Ни о чем не думая, я бреду неторопливо вдоль моря, любуюсь видами и дышу свежим воздухом, наполняющим легкие.
Спустя час я заглядываю в одну из своих любимых кафешек, включаю телефон, который был в авиарежиме во время сделки, и звоню сестре.
– Машуль, ну как вы там? – спрашиваю, попутно листая глянцевое меню, и понимаю, что уже успела соскучиться по дочке.
– Нормально.
– Ксюша не балуется?
– Нет-нет. Все в порядке.
В голосе сестры мне чудится фальшь, но я шикаю на свою паранойю и ругаю себя за излишний контроль. С аппетитом съедаю пасту с морепродуктами, выпиваю стакан мандаринового лимонада со льдом и отправляюсь в отель.
Сплю почему-то плохо. Всю ночь меня мучают кошмары. Я то убегаю от маньяка, а он меня догоняет, то плутаю в лабиринте, то лечу во вдруг разверзающуюся подо мной вместо кровати пропасть. Поэтому нет ничего удивительного в том, что утро я встречаю злая, как тысяча чертей.
Недовольная, растрепанная и с мигренью я мчу в аэропорт. И там узнаю, что наш рейс задерживают.
– Да чтоб вас всех подкинуло, перевернуло, еще раз подкинуло и размазало!
Бурчу я себе под нос. С каким-то особенным энтузиазмом костерю всех. И опаздывающего пилота, и галдящих рядом подростков, и собственную сестру, которая не отвечает на звонки.
Градус моей паники растет, пока я плетусь в жутких столичных пробках, и взмывает буквально до небес, стоит мне перешагнуть через порог сестринской квартиры. Похоже, к вопившей сиреной интуиции надо было прислушаться.
Машка смотрит на меня виновато, оттягивает воротник футболки и жалобно шмыгает носом. Я же часто таскаю ноздрями воздух и нервно тереблю край кожаной куртки.
– Что случилось, Маш?
– Ксюша пропала…
Я глохну ровно на миг. Из мира исчезают все звуки, пропадают цвета, жалкие крохи самообладания разлетаются вдребезги.
– Как пропала?! – мой голос сипнет, как будто я наелась битого стекла, а внутренности покрываются льдом.
– Я отлучилась в магазин. Ненадолго. А когда вернулась, ее уже не было, – сестра виновато выдает информацию небольшими порциями, меня же трясет, будто в тропической лихорадке.
– Ты ей звонила? Маш, ну?!
– Звонила, конечно. Сто раз, – Маша расстроенно шмыгает носом и совсем уж тихо добавляет. – Только она трубку не берет.
– В полицию обращалась?
– Обращалась. Но они не приняли заявление. Сказали, что нужно ждать три дня. Нагуляется ваша девочка и вернется.
Сестра ошарашивает меня картонным фразами, напрочь лишенными простого человеческого сочувствия. И я взрываюсь, словно начиненная металлом бомба, крепко цепляясь за Машино запястье.
– Какие три дня?! Поехали.
Командую я твердо и превращаюсь в смертельную боеголовку – готовлюсь рвать, метать и добиваться справедливости любой ценой.
– У меня ребенок пропал. Дочка. Ее сутки нет, а вы не чешетесь. Да вы тут все охренели!
Спустя полчаса я поднимаю на уши ближайшее отделение. Отчитываю молоденького следователя, отказавшего моей сестре, и обещаю забросать их жалобами и натравить на них прокуратуру.