Добывайки (сборник) - стр. 20
– Арриэтта, – негромко позвал её Под. – Куда ты подевалась?
– Я спустилась по скобе, – ответила она.
Под вышел из холла и посмотрел вниз.
– Ладно, – сказал он, – но помни: никогда не спускайся по тому, что не прикреплено. Представь: кто-нибудь из них подойдёт и переставит скобу на другое место… Как ты попадёшь обратно?
– Она слишком тяжёлая, чтобы её переставлять, – сказала Арриэтта.
– Может быть, – ответил Под, – но сдвинуть её всё же можно. Понимаешь, что я имею в виду? Есть правила, дочка, и тебе нужно выучить их назубок.
– Эта дорожка, – спросила Арриэтта, – идёт вокруг всего дома? И склон тоже?
– Да, – ответил Под. – Ну и что из того?
Арриэтта поковыряла землю носком красной лайковой туфельки.
– Моя решётка, – объяснила она. – Моя решётка, верно, сразу за углом. Моя решётка выходит на этот склон.
– Твоя решётка! – воскликнул Под. – С каких это пор решётка стала твоей?
– Ты не разрешишь мне, – продолжала Арриэтта, – зайти за угол и позвать маму через решётку?..
– Нет, – сказал Под. – И думать не смей об этом. Никаких решёток! Никаких «зайти за угол»!
– Тогда мама увидела бы, – продолжала Арриэтта, – что со мной всё в порядке.
– Ну ладно, – сказал Под и улыбнулся. – Только быстро. Я тебя здесь посторожу. И не кричи.
Арриэтта пустилась бежать. Дорожка была хорошо утрамбована, и её легкие туфельки, казалось, совсем не касались камней. Как замечательно бегать! Под полом не побежишь – там ходишь, ползаешь, пробираешься, но не бежишь. Арриэтта чуть не пробежала мимо решётки, но вовремя увидела её, сразу, как завернула за угол. Да, это была она – почти у самой земли, глубоко врезанная в старую стену дома; перед ней зеленело неровное пятно плесени.
Арриэтта подбежала к решётке.
– Мама! – закричала она, прижав нос к железным прутьям. – Мамочка!
Она подождала немного и снова позвала. На третий раз Хомили услышала её и подошла к окну. Волосы её были растрепаны, в руках она с трудом несла крышку от банки из-под солёных огурцов, полную мыльной воды.
– Фу-ты, – сердито сказала она, – и напугала же ты меня! Что случилось? Что ты тут делаешь? Где твой отец?
Арриэтта дёрнула головой направо.
– Там, за углом… у парадной двери.
Она была так счастлива, что ноги её, не видные Хомили, сами собой плясали по земле. Наконец-то она по другую сторону решётки… снаружи… и глядит оттуда внутрь!
– Да, – сказала Хомили, – они всегда распахивают настежь парадные двери в первый весенний день. Ладно, – деловито продолжала она, – беги теперь к папе. И скажи ему, что, если двери в кабинет открыты, я не буду возражать против кусочка красной промокашки. Отойди-ка, мне надо выплеснуть воду.
«Вот откуда здесь плесень, – подумала Арриэтта, во всю прыть направляясь к отцу, – от воды, которую мы выплёскиваем через решётку».
Под облегчённо вздохнул, увидев её, но, когда она передала ему слова Хомили, нахмурился.
– Как, она думает, я заберусь на конторку без шляпной булавки? Промокательную бумагу снизу не подберёшь, надо забираться наверх; пора бы ей уже это знать! Ну пошли. Поднимайся сюда.
– Позволь мне остаться внизу, – умоляюще произнесла Арриэтта. – Самую чуточку. Пока ты не кончишь. В доме никого нет. Кроме Неё.
– Кто знает, а вдруг Она вздумает встать с постели и спуститься с палкой вниз? Кто знает, а вдруг миссис Драйвер не ушла сегодня из дома… Может быть, у неё голова болит? Кто знает, а вдруг мальчишка всё ещё здесь?