Добыча бандита - стр. 18

Я повторяю это себе уже второй час подряд, но пока слабо работает. Вспоминаю её разноцветные глаза, и кровь тут же вскипает, напрочь выжигая вены.

Агония длится недолго. Может, минуту или две, но потом меня снова накрывает. Неуемная жажда, голод, нетерпение, потребность схватить её и намертво привязать к себе — всё это заволакивает сознание, лишает зрения и выбивает последние крохи контроля.

Скрип металла приятно ласкает слух. Я жду, когда разведка сообщит новую информацию, и слышу, как хлопает бронированная дверь.

Энцо устало опускается на соседний стул и хмурит лоб, почёсывая заросший щетиной подбородок.

— Почему ты её отпустил?

Мне всегда нравилась его прямолинейность. Если Конте что-то не понимал, он тут же задавал вопросы. Возможно, именно поэтому в армии его недолюбливали. Там любят молчаливых.

— Она упрямая, — медлю, пытаясь подобрать верные слова. На деле мне и самому непонятно, почему я позволил ей уйти, — Джул сильно изменилась. Ей нужно дать время, просто так она не прогнется.

— Значит, ты не переболел?

Я усмехаюсь. На такой вариант даже не рассчитывал — скорее уж магнитные полюса сменят полярность, чем я перестану любить одну единственную женщину.

— Тебе бы этого хотелось, да?

— Естественно, — басит Конте, — ты можешь взять любую, но только не её — не без последствий, по крайней мере.

— Ты думаешь, я боюсь последствий?

— Ты не боишься, хотя стоило бы, — Энцо не боится со мной спорить, несмотря на статус.

Отложив оружие, поворачиваюсь к нему. Немой вопрос виснет в воздухе.

— Она из другого клана, и это…

— Не проблема, — тут же отмахиваюсь, — у них мало людей, мало оружия. Клан Россетти почти на дне и выживает только за счет развлекательных центров. Их даже мафией не назвать.

— Это ты так считаешь. Вспомни про склады, половина из них принадлежит именно Россетти. Наследник активно развивает сеть, это дело времени, когда они станут серьезными соперниками.

— Расслабься, — поднимаюсь и чиркаю зажигалкой, чтобы подкурить. — Чего нам бояться? За нами порт, казино, да и численностью мы их просто задавим.

— И что? Начнешь войну ради какой-то девчонки?

Что-то гораздо сильнее злости вспыхивает пламенем в моих глазах. Я стряхиваю пепел и тяжело затягиваюсь, чувствуя, как под кожей струится нечто первобытное, дикое, глухое. Стиснув зубы, набираю в лёгкие побольше воздуха, переспрашивая:

— Какой-то девчонки?

Любому другому бы за такие слова знатно прилетело, но только не Энцо, чем он и пользуется:

— Ты сам сказал: она поменялась. Может, от прежней Джулианы, к которой ты привязан, уже ничего и не осталось.

Ох, от неё всё осталось. Лукавый взгляд сине-карих глаз, привычка облизывать губы и поправлять волосы, чтобы скрыть нервозность, манящий блеск молочной кожи, точечные родинки под сгибом челюсти и охуенная талия, которую я могу охватить одной ладонью — она ни капли не поменялась. Стала только роскошней…

— Я всё решу. Просто отправь кого-нибудь проверенного следить за ней и докладывать мне обо всем, а затем свяжись с Дианой. Пусть подготовит дом попроще, — хмыкаю, зажав зубами сигарету, — боюсь, в свой её еще рано приводить. Тут же сбежит.

Наше внимание привлекает громкое цоканье каблуков. Я закатываю глаза, уже зная, кто ворвется в оружейную комнату.

— О чём секретничаем, голубки? — Каролина ехидно скалится. Молчание в ответ её не устраивает, так что блондинка со стоном заваливается в кресло и кладёт ноги на деревянный столик, шпильками сметая с него патроны. — А она красивая. Всё же у тебя есть вкус, братец.