Добрый убийца - стр. 30
– Ерожин здесь? – всхлипывая, спросила Нателла.
– Сейчас приедет, – ответил Грыжин.
– У вас тут совсем неплохо», – оглядевшись, заметил полковник Бобров. – Может быть, ей водички…
– Я знаю, что ей надо, – подмигнул Грыжин и полез в свой необъятный карман. Достав из него плоскую фляжку, он взял с подноса тонкий стакан, предназначенный для минеральной воды, и налил в него на четверть своего любимого коньяка. – Выпей, дочка.
– Что это? – тихо спросила Нателла.
– Лекарство, – ответил Грыжин и бесцеремонно влил в Проскурину содержимое стакана. Нателла закашлялась, но через минуту щеки ее немного порозовели и губы проявили естественный цвет.
– Он был не такой, как все, – вдруг сказала женщина и разрыдалась.
– Хоть плачет, как нормальная баба, а то дергалась и тряслась, – вздохнув, сообщил Никита Васильевич.
– Когда это случилось? – спросил генерал.
– Вчера на премьере. Говорят, спектакль имел успех. Народу в зал набилась тьма Публики было чуть ли не в два раза больше, чем кресел. Во время действия этой произошло, – пояснил Бобров.
– А как она попала к тебе? – Грыжин представлял себе следственные действия ребят с Петровки Они редко возятся с родственниками и друзьями потерпевших. Возможности такой нет, да и к чужому горю привычка вырабатывается.
– Мне позвонили домой и сообщили об убийстве в театре. Я решил, что дело чрезвычайное и скандальное. Надо заниматься им самому. Прислали машину. Приехал, а она талдычит про Ерожина. Я понял, что эта девушка – знакомая Петра. Зная о его болезни, я беспокоить ночью никого не стал, да и не был уверен, что он уже дома. Вот и таскаю за собой свидетеля со вчерашней ночи. Спала у меня.
Одну ведь ее не оставишь. Моя Кира до утра пыталась ее успокоить. Но не смогла, – поведал полковник.
– Пусть выплачется. Кто он ей? Жених?
Муж? – Грыжин старался спрашивать тихо, но Нателла услышала.
– Он мой ангел! Вот кто он! – , крикнула актриса и еще горше зарыдала.
Петр Григорьевич Проскурину видел один раз в лесу. Там же лицезрела Нателлу Надя.
И только Михеев видел актрису на сцене. Но ни чета Ерожиных, ни Глеб в бледной рыдающей женщине не нашли никого сходства с хорошенькой примадонной. Горе сильно меняет людей.
Она подняла голову, утерла слезы платком и оглядела вошедших. Взгляд актрисы остановился на подполковнике. Ерожин, опираясь на трость, подошел к Проскуриной и виновато улыбнулся:
– Нателла, мы с женой вчера получили приглашение на вашу премьеру. Но я только выписался из больницы и не решился идти в театр. Сейчас я пять минут побеседую с полковником Бобровым, а потом мы с вами все обсудим.
Нателла согласно кивнула.
– Где мы могли бы поговорить? – спросил Ерожин, нетерпеливо оглядывая офис.
– Ты тут хозяин, тебе лучше знать, – ответил Грыжин.
Присутствующие переглянулись. Если бы не плачущая женщина, хохот бы стоял долго.
– Мы сейчас отправимся всей толпой в магазин и купим чего-нибудь на завтрак. А вы тут беседуйте на здоровье, – сказала Надя.
Предложение было принято, и в офисе остались только Бобров и Проскурина. Ерожин провел Никиту Васильевича в большую комнату, предложил сесть в кресло, а сам устроился напротив:
– Выкладывай, полковник, что, по твоему ведомству известно.
Бобров с кресла встал и, подойдя к окну, поглядел на заснеженный сквер.