Добрый царь Ашока - стр. 3
Тогда на нас двинули слонов, но они не шли ни в какое сравнение с нашими – были плохо обучены и пугливы. Мы кололи их копьями в брюхо и пускали стрелы по ногам; слоны обезумели и бросились назад. Строй орисского войска был нарушен, и этим тут же воспользовался великий царь, – всё более оживлялся гонец. – Он приказал направить в атаку наших слонов; их удар был сокрушителен, орисская пехота побежала.
У врага остался последний шанс добиться успеха – использовать конницу. Она сумела обойти наше войско и атаковала нас с тыла. О, это был решающий момент, – всё могло плохо кончиться для нас! Но царь сразу же бросил навстречу врагу нашу конницу, – какой это был бой, какой страшный и великолепный бой!..
– Ты это уже говорил, – прервал его Самади.
– Да, царевич… – запнулся гонец, но тут же продолжил: – И вот тут-то великий царь нанёс последний смертельный удар по врагу: я говорю об атаке наших колесниц прямо на ставку орисского царя. Колесницы противника, пытавшиеся преградить нашим дорогу, были сметены и повержены, а телохранители орисского царя, хотя и сражались храбро, все погибли… Победа, полная победа! – вновь воскликнул гонец. – Слава великому царю!
Самади хотел что-то сказать, но Кумари перебила его:
– Так столица Ориссы теперь наша?
– Да, великая царица. Там сейчас находится великий царь, который шлёт тебе низкий поклон и сердечный привет, – гонец поклонился до пола.
– Город был, наверное, разграблен? – продолжала спрашивать Кумари.
– Да, на три дня великий царь отдал его нашим воинам.
– Представляю, что там творилось. Мужчины, распалённые войной, ведут себя, как дикие звери, – сказала Кумари. – А царь? Воспользовался ли он плодами своей победы?
Гонец вопросительно посмотрел на неё.
– У него было пиршество? К нему привели женщин? – спросила Кумари.
– Да, великая царица. Пир был роскошен, а женщины…
– Ну, говори! Чего остановился? Мне ты можешь сказать всё.
– Царю привели самых красивых женщин; он выбрал двенадцать из них, – они были с ним на пиру и в опочивальне.
– Двенадцать? Какой пыл вызвала у него победа! – по лицу Кумари нельзя было понять, говорит она серьёзно или шутит. – Он отдал предпочтение какой-нибудь из них?
– Нет, великая царица. Царь был ровен со всеми, ни одна из них не тронула его сердце, – ответил хитрый гонец.
– Что же, иди, отдыхай… Ты принёс нам благую весть; зайди к моему казначею, пусть он даст тебе столько золота, сколько ты сможешь унести в руке.
– О, великая царица, твоя милость безгранична! – гонец пал ниц перед царицей, а потом, пятясь и непрерывно кланяясь, исчез за дверьми.
– Почему ты такой мрачный? – спросила Кумари сына. – Разве тебя не радует победа царя?
– Это его победа, а я… – не закончил Самади.
– А ты – наследник царя! Всё что он завоевал, рано или поздно перейдёт тебе. Так почему же ты не радуешься? – Кумари погладила сына по щеке.
– Рано или поздно… – угрюмо ответил он.
– Наша жизнь – во власти богов. Только они знают, сколько и чего нам отмеряно, – загадочно произнесла царица.
Царь Ашока, пресыщенный и усталый, возлежал на роскошной кровати в парадной спальне захваченного дворца орисского правителя. Царь был полуобнаженным, шелковое покрывало было накинуто на его чресла. У ног царя свернулась клубком молодая наложница, она положила голову на его колени, – он гладил её, а она томно мурлыкала, изображая кошку. Остальные наложницы спали на разбросанных по полу подушках.