Добровольный узник. История человека, отправившегося в Аушвиц - стр. 10
«В здании посольства, в холле, стояли брошенные ящики с вином, принадлежавшим послу, его дворецкий рыдал, на лестнице валялись кучи самых разных вещей, в том числе превосходная пара туфель для поло», – вспоминал Питер Уилкинсон, один из сотрудников посольства. Он проследил, чтобы перед отъездом отличную коллекцию посольских вин все-таки погрузили в пятитонный грузовик[35].
Единственным оборонительным сооружением, которое попалось Витольду на пути в центр города, была пара перевернутых трамвайных вагонов, служивших баррикадой. Мимо бежали горожане, надев на себя, казалось, весь свой гардероб или нарядившись в яркие брюки и головные уборы, будто они собрались покататься на лыжах. Солдаты, только что прибывшие с фронта, буквально падали на тротуары. Один только их взгляд, усталый и безучастный, красноречиво свидетельствовал о произошедшем. Смолкли даже сирены, сообщавшие о воздушных налетах. Витольд остановил какого-то человека в охотничьей кепке с сигарой, чтобы спросить дорогу. Тот с ухмылкой ответил по-немецки. Это был представитель весьма многочисленного немецкого населения страны. Нацистское руководство Германии настраивало таких людей против соседей-поляков. Возмущенный Витольд ударил этого человека плашмя саблей по лицу и уехал[36].
Наконец он разыскал военный штаб Варшавы на улице Краковское Предместье, рядом с королевским замком. Там он узнал, что существует план обороны города и привлечения гражданских лиц к строительству баррикад и подготовке к осаде. Витольду выдали овес и сено для лошади, но не сказали, в какое подразделение вступить и что вообще делать. Он решил, что лучше уйти и присоединиться к польским частям, которые собирались на востоке для ответного удара. Девятого сентября, когда немцы уже почти окружили Варшаву, Витольд и его товарищи укрылись в городе Лукув в 80 километрах к юго-востоку от столицы. Он рассчитывал найти там главный штаб польской армии. К моменту прибытия Витольда немцы уже разбомбили Лукув, превратив его в дымящиеся руины. Женщина-крестьянка лежала рядом с воронкой, ее юбка задралась, обнажив белые ноги. Рядом валялась разорванная на куски лошадь[37].
В Лукуве Витольду сказали, что командование отступило в следующий город, но и там история повторилась. Так происходило снова и снова, город за городом оставались позади, разрушенные и опустошенные. Стратегия Германии заключалась в том, чтобы наносить воздушные удары по городам и инфраструктуре намного раньше наступления наземных войск – это не позволяло полякам перегруппировать свои силы. Бомбежке подверглась даже железнодорожная станция в родном городе Витольда, Лиде, расположенном достаточно далеко от линии фронта. Тысячи солдат и гражданских жителей шли по дорогам на восток, а немецкие самолеты преследовали их и совершали налеты. «Теперь мы уже не армия, не батарея, не отряд, – вспоминал один солдат, – теперь каждый сам по себе, и все бредут куда-то совершенно без цели»[38].
Нужно было смотреть правде в глаза. Витольд знал, что Польша снова потеряла независимость, и перед ним, как перед каждым поляком, встал вопрос: сдаться или бороться, понимая всю безнадежность борьбы? Первый вариант был для него категорически неприемлем. Тринадцатого сентября немецкие бомбардировщики настигли их в городе Влодава, в 240 километрах к востоку от Варшавы. Но там Витольду хотя бы удалось найти офицера, которого он знал еще по «большевистской кампании» – майора Яна Влодаркевича. Майор готовился занять оборону. Влодаркевич – невысокий, крепко сложенный мужчина с пластикой боксера – получил приказ стянуть силы к венгерской границе. Как и Витольд, он собирал отставших бойцов. Витольд и Ян объединились, и дело пошло лучше. На пути к границе они наткнулись на других командиров, среди которых был и майор Гаврилкевич, по-прежнему разъезжавший с шофером. Каждый передвигался в отдельной машине. Офицеры выглядели удивительно невозмутимыми. Они объяснили, что планируют собрать войска за пределами страны, чтобы продолжить борьбу. Для Витольда это было равносильно дезертирству. Он начал было возражать, но офицеры просто пожали плечами и уехали