Доброта наказуема - стр. 5
Он наиграется и уйдет.
Сопротивляться ему было бессмысленно, ее мелкое копошение ни на что бы не повлияло, только, возможно, разозлило бы.
И неизвестно, что в этом случае мог сотворить с ней этот зверь.
А так…
– Эй, котенок, глазки открой, – Владу, оказывается, не понравилось ее желание как можно меньше участвовать в процессе.
Он опять сжал в кулак ее волосы, намотал толстую косу на руку, открывая себе более удобный доступ к шее, уже и без того покрытой пятнами от его несдержанных поцелуев, и несильно тряхнул девушку.
Лида открыла глаза, полные слез, уперлась опять взглядом с ледяное марево, теперь подернутое туманной дымкой похоти.
– Хорошая девочка, – прошептал он, обдавая ее горячим дыханием, – сладкая такая, так бы и съел…
Лида почувствовала, как с нее грубо сдирают тонкие домашние штаны, жалобно треснувшие в талии, как жадные руки бесцеремонно исследуют ее бедра с внутренней стороны, как твердые пальцы раздвигают нежные складки, проникают внутрь.
– Сухая совсем, боишься?
Лида, не в силах говорить больше, судорожно закивала.
– А чего боишься? – пальцы замерли внутри, ледяной мутный взгляд внезапно опять уперся в ее лицо, – я первый что ли?
– Нет, нет!
Она отвернулась, не в силах сдерживаться, заплакала еще сильнее.
– Сколько? – Он вынул пальцы из нее, облизнул, причмокивая, опять полез вниз, врываясь, уже гораздо легче, чем раньше, надавливая, раздвигая. Подготавливая. – Сколько их было?
Он резко и больно двинул пальцами внутри нее:
– Ну?
– Один, только один, – всхлипывая прошептала Лида, не глядя на него.
Влад взял ее за подбородок другой рукой, не прекращая движений пальцами, уже в бешеном темпе загоняя их в нее, заставляя тело девушки давать неосознанную, нежелаемую физическую реакцию. Мокреть, выгибаться и даже чуть насаживаться на его руку.
– Точно один? – Он не отпускал ее лицо, с удовольствием наблюдая за быстрым мутнением темных глубоких глаз, за лихорадочным румянцем, залившим щеки.
Лида кивнула. Один. Да. Один только.
– Потом расскажешь, – приказал он, отпуская наконец ее подбородок и опять впиваясь в беспомощно откинутую шею грубо и безжалостно.
Он вытащил из нее пальцы, покрытые ее смазкой, понюхал, протолкнул ей в рот, заставляя облизнуть:
– А говоришь, не хочешь… Похоже, ошибся я. Ты – плохая девочка. А знаешь, что делают с плохими девочками, а?
Влад резко дернул ее на себя за бедра и вошел сразу на всю длину, заставляя беспомощную девушку выгнуться от неожиданной резкой боли.
– Их наказывают, котенок.
Он опять прихватил ее за косу, навалился, полностью обездвиживая, и, не отводя бешеного жадного взгляда от ее искаженного от боли лица, толкнулся внутрь, глубоко и сильно.
Лида застонала, не в силах сдерживаться, слезы опять потекли к вискам, попадая в уши, теряясь в волосах.
Он был большой. Везде большой. Словно разрывал ее на две части своими бешеными толчками, двигаясь сначала спокойно и мощно, явно сдерживаясь, и постепенно усиливая и убыстряя движения.
Лиде оставалось только смириться, обхватить его талию ногами, чтоб облегчить себе боль, и стараться дышать глубже.
И надеяться, что это все скоро закончится.
Влад и в самом деле долго не продержался. Внезапно он выматерился, толкнулся пару раз уже совсем бешено, и кончил, придавив ее всей массой тела к кровати.