Добром-лихом, а добыть надо! - стр. 27
– Посмотрите, посмотрите, что там у дерева! – закричал вбежавший в дом и неподдельно взволнованный Саша. – У дерева, точнее, у стены убитая собака… Ибн начал охоту, похоже. Будьте осторожными…
Прокричал утреннюю новость и скрылся. От этой новости даже Анечка проснулась, тут же соскочила с кровати и, кое-как одевшись, выбежала на улицу. Николай Николаевич вышел из туалета с пеной у рта, с пеной от зубной пасты, постоял, раздумывая, а потом, не торопясь, закончил умываться и только после этого, одевшись, вышел за дверь на улицу; Елена Николаевна застелила постель, выключила плиту, где варилась утренняя овсянка, и пошла вслед за мужем. Не то чтобы они вовсе не удивились увиденному, удивились и огорчились, но чувствовалось по всему, что ожидали чего-нибудь эдакого. Все втроём они походили вокруг дерева, посмотрели на убитую собачонку, вспомнили её – бегала в стайке собачьей, злющая такая была; почему-то особенно невзлюбила обитателей именно их дома – издалека, чуть увидев кого-нибудь, начинала лаять.
Николай Николаевич сердился и переживал за своих близких, особенно за дочь. Его-то эта собачонка и укусила первым. Он торопился домой, а она тихонько пристроилась к нему сзади и цапнула за ногу, порвав джинсы и оставив следы зубов на ноге. Произошло это так неожиданно, что Николай Николаевич вскрикнул и, резко обернувшись, увидел оскалившую зубы дворняжку. Он погрозил ей сумкой: «Тэ-экс, псина! Ещё одна такая выходка, и я тебе хвост оторву, уши купирую… Смотреть в глаза, чудовище подзаборное! Эта улица – моя теперь! Ясно?! Не твоя, пугало ты уличное. Вильни хвостом, если понял!»
Известно, что одни уличные собаки очень глупы и жестоки, другие бывают посообразительней, но одна черта, которую бродячий образ жизни развил у всех у них до высокого уровня – это чувство опасности. Собачонка виновато взглянула ему в глаза и застучала по земле хвостом; после этого случая на Николая Николаевича она больше не лаяла, а, едва увидев его, виляла хвостом и слегка к земле припадала. «Вот так вот, поняла, – кивал ей головой Николай Николаевич. – Может, и поняла… а может, запах от моих джинсов смутил. Собакой пахнет. Скорее всего, запах… А может, и понятливая попалась…»
В то время у них в доме доберман жил, друзья уезжали в отпуск и, зная, что Николай Николаевич собачник, попросили взять его к себе на время. Случалось, пёс на улицу выбегал, уличные дворняги его побаивались и разбегались. Николай Николаевич осмотрел погибшую собачонку, у неё была рассечена голова, рана была большая, но, судя по кровавой дорожке, умерла собака не сразу – пыталась даже убежать. «Старая знакомая… Кто же тебя так саданул-то? Хм, а если и правда Ибн поохотился? Снайперский тогда выстрел получился. Случайно или целил, вот что мне интересно. С другой стороны, ну не может дерево так охотиться. Хотя чем собака от насекомого отличается или от малька? Ну хорошо, понятна ситуация, когда растения убивали и съедали животное – они получали таким образом недостающие полезные вещества. Здесь же какое-то ритуальное убийство… Ну вот что, барышни, домой, и для выхода из дома теперь будем использовать ворота. Я вечером туда замок поставлю. Надеюсь, радиус стрельбы у нашего милитариста не больше двух метров. Идите, а я сейчас свою старую знакомую земле предам. На «радугу отправлю», как собачники говорят».