Добро пожаловать в шкуру злодейки - стр. 24

– А сказаться больной?

Сказаться? Господи, Инна, ты где слов-то таких понахваталась?

Мирана очень хмуро на меня посмотрела. Как-то с подозрением, что ли.

– Это также невозможно. К императорскому дворцу пребывают все особы королевских кровей, тем более, если они в болезни. Небесная благодать может излечить любую хворь, ваше высочество.

Небесная благодать. Ага.

Короче, невозможно, так невозможно!

Я вздохнула и, не говоря ни слова, вышла из зала. Прошла по коридорам, вышла на воздух, оглянулась, спустилась по лестнице и пошла по тропе прочь из внутреннего двора. К лесу, к природе, к елочкам и птичкам!

Меня только одна мысль не отпускала никак. Письмо сестры Инес. Она ведь тоже особа королевских кровей, а значит должна будет присутствовать на этом дурацком празднике. С одной стороны, жуть берет: а вдруг она меня раскусит? А с другой – может, хоть что-то про настоящую Инес узнаю?

Но ведь там будет не только Сола, да? Она писала, что есть еще сестры. Сестры и папочка, пытавшийся отговорить от этого брака.

Впрочем, сначала я прочту все письма, а потом решу с кем могу говорить, а с кем не стану.

Да и не так сильно меня страшит столкновение с ними, как перспектива встретится с синеглазым. Вот что пугает меня до усрачки…

Мирана

18. 17

В итоге весь день я провела в нервных размышлениях. Комната Инес, ставшая моим убежищем, казалась то слишком тесной, то непомерно огромной. Я металась из угла в угол, то и дело поглядывая в окно, словно ожидая увидеть там гонца с приглашением на этот злосчастный праздник.

Тяжелые шторы колыхались от легкого ветерка, проникающего через приоткрытое окно. Запах хвои и влажной земли напоминал о том, что за стенами замка есть целый мир, в котором мне предстоит как-то существовать.

– Сама я, естественно, никуда не поеду, – пробормотала я себе под нос, плюхнувшись на кровать. Мягкое покрывало приняло меня в свои объятия, но даже оно не могло унять внутреннюю дрожь. – Мне приглашений не приходило, а если примчится синеглазый...

Тут меня осенила абсурдная идея, и я не смогла сдержать нервный смешок.

– Прикинусь деревом. Встану у входа и буду руками трясти, мол, у меня веточки.

Вот до чего дошла – готова изображать сумасшедшую, лишь бы не проводить время с мужем Инес.

Когда солнце начало клониться к закату, окрасив небо в нежно-розовые тона, в дверь тихонько постучали.

– Войдите, – отозвалась я, поспешно пряча письма под подушку.

Рина, одна из служанок с кухни, вошла с подносом в руках. Я заметила, как она нервно сглотнула, явно опасаясь моей реакции после утреннего инцидента. Ее глаза бегали по комнате, избегая прямого контакта со мной.

– В-ваш ужин, ваше высочество, – пробормотала она, ставя поднос на столик у кровати. Ее руки слегка дрожали, звякая посудой.

Я не стала ничего ей говорить. Не хотела пугать лишний раз, ей и так досталось неплохо. Весь день, наверное, как на иголках. Вместо этого я просто кивнула, наблюдая, как она торопливо покидает комнату, словно боясь, что я в любой момент могу передумать и наказать ее.

Когда дверь за Риной закрылась, я снова достала письма. От отца Инес было всего парочку, но и они были скупыми. Мужчины, что с них взять.

С горькой усмешкой, провела пальцем по жестким строчкам.

Больше всего мне понравилось читать письма Солы. Они были пропитаны этой сестринской любовью, которая, казалось, может преодолеть любые преграды. Бумага хранила тепло ее слов, и я почти физически ощущала нежность, с которой Сола писала каждую букву.