Добро пожаловать в Москву, детка! - стр. 24
– Валентин, как я понимаю, других вопросов у вас нет, поэтому всего доброго и хороших вам выходных. – отрезала Катька и нажала на кнопочку.
– Это был кто? – удивленно спросила Карина.
– Это был что.
– Ну ты с ним резко.
Катька промолчала и, тихо развернувшись креслом к окну, стала смотреть на падающий снег. Взгляду девушки открывался серый индустриальный пейзаж внутреннего двора бизнес-центра с техническими зданиям-кирпичиками и пустоглазыми семиэтажными парковками. Снег летел со скоростью к земле и тут же таял. «Будто летит к своей смерти – подумала Катька. – Как бабочка на огонь…
– Катя, а сколько ты будешь лететь к своей смерти? Ведь ты летишь сейчас ни скольким не медленнее этого снега…Что или кого ты ждешь?
– Я не жду, ты же знаешь… Я знаю, что ты мне ничего не дашь… Может быть только боль… Как с первой книгой… Не хочу больше боли…Я ее писала на надрыве, с разбитым в хлам сердцем… Писала быстро, писала в агонии…Потому что у меня не было денег и, прости, даже нечего было есть… Ее никто не хочет печатать…Тридцать семь издательств… И никто…
– Но я же дал тебе вторую, она гораздо живее и актуальнее. На какой ты сейчас главе?
– Двадцать третьей.
– Когда последний раз писала?
– Недели две…Три назад.
– Почему не пишешь больше?
– Ррррр!!! – взревела Катька. – Ты же знаешь, ты же все знаешь! Я не могу! Я приезжаю домой в девять или двенадцать, потом мелкие дела, я устаю, я истощена…
– А выходные?
– Выходные тоже, кружусь в суете…
– А я смотрю тебе здесь нравится? Да? Ты прям крутая! Ты гениальная! Прекрасная работа у тебя…Прекрасные виды…И Валентин…Мммм…Мудантин…И такие глобальные вопросы, и темы…Ты прям жжешь! Жжешь жизнь…Ты смотри, он еще нажалуется на тебя…Такие всегда пишут во все инстанции…Ахахах!!!
– Я знаю, что нажалуется…Но ахахах! – передразнила девушка. – Мне все равно.
– Согласен, сам тебя такой сделал. Так что с выходными и в будни хотя бы по часу, как обещала?
– Я постараюсь, я все знаю.
– Постарайся, иначе заберу и его.
Катька сжала губы и сквозь зубы прошипела:
– Только посмей! Он мой, слышишь! Я же так долго…Я же вымолила… Я вообще никому его не отдам!
– Ахахах! Ну сдуйся, остынь…Иди-ка лучше прогуляйся! Я подморожу немного и дам твоему снегу пару часов…А может и ночь…Ахахах! Иди!
Глава 15
Поцарапанная гайка лежала в ведре среди таких же, немного погнутых, где-то сколотых, отшлифованных, а где-то наоборот местами со ржавчиной, гаек, шурупов, колец и даже ключей. Гайка не знала, что именно сейчас в этом холодном алюминиевом ведре решается ее судьба. Когда ведро наполнилось ненужными для мастера элементами, незнакомый юноша с чуть пробившимися усиками над верхней губой, поднял ведро за ручку и понес из мастерской куда-то в подвал. Он шел уверенно, привычной дорогой, ловко петляя темными коридорами, почти в припрыжку спускаясь с крутых лестниц, минуя закрытые и открытые двери абсолютно разношерстных помещений, наконец, он вышел на улицу. Яркое солнце заиграло в ведре, слепя глаза прохожим и заставляя приоткрывать правый глаз мирно дремлющих котов. Юноша продолжил идти знакомой дорогой по направлению к центру, пройдя также бодро и весело несколько кварталов, он оказался на местном блошином рынке. На блошке, как и полагается, торговали всякой всячиной: поношенными вещами, украшениями, книгами, старыми, с потрепанными корешками, и новыми, еще пахнущими свежей краской, а также предметами, на первый взгляд, совершенно не имеющими никакой ценности: разбитыми кирпичами, не тающим льдом, туманом в банках, водой, камнями, пеплом, землей, аккуратно расфасованной по коробочкам, дровами. Юноша направился к отдельному островку блошиного рынка, за прилавками которого расположились торговцы точно такими же гайками и шурупами, какие сверкали в ведре у мальчика. Он подошел к мужчине лет сорока, приветливо ему улыбнулся и ссыпал содержимое ведра прямо на прилавок горкой.