Добро пожаловать в Детройт. Часть 2 - стр. 31

Последнее, что я слышу – голос Третьего.

– Вжарим рок в этой дыре!

Я включаю шифратор голоса. Машина перед нами замедляется, сбрасывая скорость до нуля, и съезжает на обочину, пропуская нас вперед. Шестой добавляет скорости, «Врата» приближаются, нависая над нами, и, пронесшись мимо въезда на территорию «Кристального разума», мы берем правее, подъезжая к территории космодрома.

Первая, плотнее застегнув маску-респиратор, подтягивает ремни кофра, надетого чуть наискось поперек спины, и, стоит только Шестому чуть сбросить скорость, а мне – дернуть ручку двери, смазанным пятном вырывается наружу, сразу скрываясь за полуразрушенным забором.

Шестой разворачивает натужно зарычавший мотором фургон, выезжает на дорогу, с которой мы только что приехали, аккуратно описывает полукруг и, глядя в боковое зеркало, где с каждой секундой всё ближе фургон Третьего, вжимает педаль в пол, как только они равняются с нами.

– Как она выглядит? – Седьмой подсаживается чуть ближе, защелкивает маску и включает шифратор голоса, после чего проверяет затвор винтовки.

– Маленький рост, розовые волосы, серо-зеленые глаза, метис, – сразу понимая, о ком речь, описываю я нашу новую проблему. Он кивает, некоторое время пристально изучая меня взглядом.

– Это же ты тот детектив из новостей про клуб?

– М-гм.

– Девчонка – твоя дочь?

– Вроде того.

Подняв глаза, я вижу, что на меня с удивлением смотрит сидевший напротив и молчавший все это время Восьмой. Гаитянец, вздохнув, сочувствующее хлопает меня по плечу; одновременно с этим впереди раздается недружный хор винтовочных выстрелов, визг тормозов и звон разлетающегося на осколки огромного стекла. Шестой рявкает – «Держитесь!» – и фургон встряхивает. Пригнувшись и схватившись за поручни, идущие вдоль салона, я слышу знакомый звук, с каким средний калибр грызет боковую панель машины. Шестой сгибается чуть ли не под руль, крутанув его вправо; нас разворачивает и ударом о несущую конструкцию входа останавливает.

Шестой глушит мотор, погружая салон в темноту; пинком открывает дверь со стороны водителя, вываливаясь внутрь здания и прижимая к себе дробовик, а я распахиваю дверь фургона с левой стороны и бросаю взгляд на происходящее внутри трехэтажного атриума, которым на деле оказывается здание «Кристаллов».

«А на снимках крыша не была стеклянной…»

Третий, Четвертый и Пятый, используя свой фургон и колонны, поддерживающие весь второй этаж атриума, благополучно стянули на себя всё внимание тех немногих боевиков, которых я заметил внутри здания. Девятый, прижавшись к машине, растерянно оглядывается, держа на весу композитный щит, который ему выдали в качестве «успокаивающего» элемента. Я смотрю на нашего парамедика, и Восьмой, понимающе кивнув, закидывает армированную укладку на спину и перебежками отправляется в сторону ошеломленного «младшего коллеги».

– Шестой! Проход между машиной и стеной!

Он, с дробовиком на изготовку, сдвигается к багажнику, поглядывая в отражение уцелевшего стеклянного фасада, я и Седьмой опускаемся на одно колено. Наш противник ведет уже куда более слаженный обстрел фургона, броня машины потихоньку сдает и если мы не остановим этот шквальный огонь в ближайшее время, нам серьезно не поздоровится.

Я смотрю на Седьмого, указываю на дверь, показываю три пальца, два… Он вскидывает винтовку к плечу, и как только я распахиваю фургон, открывает огонь по диагонали. Мне достается противоположный угол: куда более близкий к нам бетонный блок, за которым прячется три… Нет, четыре человека.