До последней стрелы - стр. 6

– Почему ты так решил? – ответила она, заправляя под шапку очередной завиток.

– Ты болтаешь со мной и возишься с волосами, бросив поводья. И едешь как ни в чем не бывало. Ты привыкла управлять лошадью без рук. А для чего всаднику свободные руки, а?

– Волосы под шапку запихивать, – ответила девушка и взялась за повод.

– Во что я ввязался?

– Помогаешь слабым и беззащитным. Я слышала, ты это любишь. Сначала поможешь слабой девушке, а потом, если все получится, и беззащитным крестьянам. А стрелять с седла, – Ясмина повернулась, поймала взгляд разбойника и продолжила. – Я дочь охотника, Робин. В наших краях, если в семье нет сыновей, ремесло отца продолжает старшая дочь. А я – старшая из четырех сестер.

Впереди на высоких холмах поднимались городские стены.

– Меня, конечно, узнать не должны, но мало ли что. Если вдруг начнется шум – думай только о себе и ни в какие стычки не ввязывайся. С обученными и вооруженными стражниками драться – это не монахам руки выворачивать. Рыжая знает дорогу к лагерю, да и ты, если дочь охотника, запомнила каждую тропинку.

– Запомнила, да. Слушай, а как мне назваться на турнире?

Робин быстро улыбнулся:

– Ты не из Эдвинстоу, не из Лакстона, вообще не из окрестностей Ноттингема – тут все друг друга знают. Будешь из других мест, из Йоркшира.

– Это далеко?

– На севере. Дочь охотника, выговор нездешний… ты Гюнтер из Йоркшира. Отличное имя, тебе подходит.

До моста они доехали молча. Перед самыми воротами Робин быстро обернулся к спутнице:

– Не пугайся.

– Что?

Разбойник, не успев ответить, вдруг обмяк в седле и начал валиться то в одну, то в другую сторону. Повод выпал из его рук. Робин еле держался на лошади, судорожно цепляясь за гриву. Серые глаза, мгновение назад веселые и хитрые, затуманились. Вместо собранного главаря шайки в седле оказался крепко выпивший крестьянин. Этот крестьянин жалко болтался на коне, но умудрялся, запинаясь, горланить песню:

– Где ты успел так надраться с самого утра? – загоготал стражник у ворот.

– Да посмотри на эту рожу, сразу видно – не первый день в запое! – отозвался его напарник. – Эй, смотри не запачкай приличных людей! И за своим цыганенком следи, если хоть один кошелек пропадет – шкуру с тебя снимем!

Под хохот охраны Робин и Ясмина въехали в Ноттингем.

Старый Хью с сомнением повертел кольцо.

– Египетский камень, арабская работа. Обычно к таким еще и серьги делают.

– Были и серьги, – согласилась Ясмина.

Тон ее не оставлял ни малейших сомнений – никаких пояснений не последует.

– И, как я понял, в этот раз можно не опасаться, что какая-то из знатных дам узнает свое украшение? – торговец еще раз покрутил кольцо. – Сотня шиллингов, и ни пенсом больше.

Девушка вопросительно взглянула на разбойника, тот едва заметно кивнул.

– Хорошо.

– Готовь кошель, парень, – бросил ей Хью, повернулся к небольшому ларцу и загремел связкой ключей. – А потом держись за него крепче в городской толпе. Видно, что ты не здешний, воришки таких любят.

– Я за ним послежу, – улыбнулся Робин.

– А ты, кстати, будь поосторожнее, – сказал торговец, не отрываясь от замка. – Слышал я, что сэр Гай скоро вернется. А шериф только и ждет его возвращения, чтобы взяться за тебя всерьез.