До мурашек - стр. 22

Я осознанно миную Лёвкины глаза, когда на него смотрю, потому что боюсь встретиться с ним взглядом. Не хочу...

- Надо бы собраться старой компанией, молодость вспомнить, - предлагает Егор между делом.

- Ой, я только "за"! - хлопает в ладони Мириам, - Может до ледника с палатками?

- А Гуля как? - хмурится Наташа рядом со мной, - Надо, чтобы все!

Со всех сторон летят другие предложения от просто "сходить завтра в баре посидеть" до полета на верхнюю базу на вертолёте.

Я не участвую, отвожу глаза. Не уверена, что хочу таких вот посиделок. Лёва тоже лишь щурится, куря, сам ничего не предлагает. В итоге ни до чего определенного никто не договаривается, в воздухе лишь повисает аморфное "соберемся обязательно, да".

Заходим обратно в дом толпой, и я решаю, что хватит с меня, пора домой.

Эмоционально я вымотана за этот вечер до предела, да и бедро начало сильно ныть, простреливая в ногу до самой икры. Еще чуть-чуть, и я не смогу даже, хромая, ходить, со мной уже пару раз так бывало.

Подхожу к отцу, болтающему с дедом Вахтангом, сзади и обнимаю его за шею, целуя во влажный, посеребренный годами висок:

- Пап, я домой пойду, - ставлю в известность.

- Дочка, да рано еще! Куда? - оборачивается, перехватывая мою руку.

- Нога ноет, устала, - слабо улыбаюсь, - Так что мне пора уже.

- Ох, эта твоя нога, - цокает языком и порывается со стула, - Ну ладно, пошли, отведу.

Давлю ему на плечи и усаживаю обратно.

- Не надо, я сама. Я прогуляться одна хочу, подышать, что тут идти? Ерунда.

- Уверена? - щурится.

- Да. Всё, пока. Пока, дедушка, - целую деда.

- Пока, моя дорогая, аккуратней там.

Прощаемся. К маме с бабушкой и подругам решаю не подходить. Лишь машу им, выходя из гостиной. Надеваю балетки, присев на пуф в прихожей, тяжело поднимаюсь, чувствуя, как с каждой секундой мышцы левой ноги дергает все больше, и выхожу на улицу.

Сжав зубы и вцепившись в перила, преодолеваю три ступеньки вниз. Лестницы...Ненавижу.

Пара выдохов, жадный вдох, чтобы набрать в лёгкие побольше пьянящего майского горного воздуха и впустить в себя долгожданную ночную, такую живую тишину, и я бреду, наконец, одна по мощеной дорожке дедовского двора, чуть припадая на ноющую ногу.

Скрипнув, открывается кованая калитка. На улице уже совсем пустынно. никого. Лишь редкие фонари пятнами света расцвечивают щербатый асфальт. Обнимаю себя руками, пока иду, зябко. В голове постепенно утихают, светлеют мысли. Кадры минувшего вечера вспыхивают в памяти.

Мне жутко неловко за момент с ногой под столом. Это было какое-то неуместное дурацкое ребячество, но… В общем…

Не так уж и плохо было. И Лёва...

- Гулико, стой!

Замираю на секунду. Его голос в спину - будто удар.

Отмерев, резко оборачиваюсь.

Быстро шагает ко мне, спрятав ладони в передние карманы черных джинсов, от чего его широкие плечи кажутся покатыми. Исподлобья смотрит напряженно, будто что-то ему задолжала, но решила убежать. Пытаюсь сглотнуть спазм, но в горле так и стоит ком. Зачем-то обвожу глазами пустынную улицу. Никого нет, кроме нас.

- Ты куда? – интересуется Лёва грубовато, останавливаясь в полуметре от меня.

12. 12. Лёвка

- Ты куда? – отрывисто интересуюсь, останавливаясь в полуметре от застывшей Гулико.

Окидывает меня всего холодным, чуть растерянным взглядом и, задрав свой аккуратный подбородок, тормозит на глазах.