Днк, или Верни моего ребёнка! - стр. 41
* * *
Светлана
Особняк Северского выглядел так, как я и представляла себе – большой, стильный, современный и пышущий богатством и достатком его владельца.
Всё тот же взрослый мужчина-гора открыл передо мной дверь и сказал, что проводит в кабинет Дмитрия Мстиславовича.
— Вас уже ждут, — сказал он и распахнул передо мной двустворчатую входную дверь.
В огромном холле, который напоминал что угодно, но только не помещение внутри жилого дома, у меня приняли верхнюю одежду и обувь.
Прошла вслед за своим конвоиром, оглядываясь по сторонам.
Дом был выполнен в стиле минимализм. Интерьер имел чисто мужской характер. Было ясно, что в доме только Он хозяин. Женщиной здесь даже «не пахло».
Не видно было ни фоторамок, ни брошенных на столиках журналов или книг. Никаких милых безделушек я тоже не заметила. Даже детских игрушек не было видно!
Всё строго, хоть и стильно, но безжизненно, словно я попала в дорогой, мега шикарный офис.
«Господи, и в этом доме живёт мой маленький сын?»
Пока я размышляла над интерьером, пытаясь отогнать от себя другие мысли, мы дошли до кабинета.
— Подождите здесь, — сказал мужчина, а сам скрылся за дверью кабинета Северского.
Не прошло и минуты, как он вышел и кивнул мне.
— Заходите.
Вот тут-то мне стало невероятно страшно. Сердце ухнуло куда-то вниз, пальцы дрожали, и тряслось всё моё тело, будто от холода. Сделала глубокий вдох, потом выдох и вошла глядя прямо перед собой.
Никакой забитости он не должен видеть. Никакого страха или отчаяния. Северский должен видеть сильную женщину, а не беззащитную и слабую овечку, которая рыдает день изо дня, кляня свою судьбу…
— Доброе утро, Дмитрий Мстиславович, — поздоровалась первая.
— Доброе, — ответил он мрачным тоном.
Мужчина стоял возле окна вполоборота и не смотрел на меня. Он не предложил мне сесть. Он просто молчал и смотрел куда-то вдаль.
«Специально так делает, чтобы я потеряла итак держащуюся на одном честном слове свою хилую выдержку? Показывает, что он и только он хозяин положения. Как есть судья – безжалостный и циничный, бездушно распоряжающийся судьбами людей».
Минута. Другая.
Пять минут прошло.
Я стояла возле его стола и не двигалась.
Он молчал и смотрел в окно.
Я продолжала наблюдать за ним.
Отметила его внешний вид.
Северский был опрятным человеком: его одежда была чистой и отглаженной, а ногти на руках ухожены и коротко острижены.
Сегодня мужчина был одет в угольно-чёрный костюм и белоснежную рубашку. На запястье у Северского я заметила наручные часы — золотые, очень крупные и красивыею Но больше никаких украшений я не заметила.
Профиль Дмитрия был жёстким и немного мрачным. Его губы были сжаты, как будто ничего в этом мире его не радовало. Возможно, в его жизни и не было ничего, способного доставить истинную радость. Радость могла исходить только от других людей – добрых и открытых. Уверена, что в его окружении такие люди отсутствуют. Лицемеры, прихлебатели и враги – вот, кто его окружает.
— Кофе или чай будешь? — вдруг спросил Северский, нарушив молчание.
Вздрогнула и замотала головой.
— Нет… Благодарю, но нет… Лучше… давайте лучше приступим к делу, — произнесла я, как мне казалось, твёрдым и уверенным голосом. Но всё равно, некое отчаяние так и сквозило в моих словах.
Я боялась. Боялась, что он как палач, обрубит мою связь с ребёнком, не позволив его даже увидеть…