Дни Солнца - стр. 16
– Пейте, – повторил он.
Она сделала глоток, захлебнулась и опрокинула остаток воды.
– Я… должна идти.
Хирург подхватил стакан и взял ее под локоть.
– Сейчас…
Он завел ее в беседку, усадил на скамью и сел напротив.
– Постойте. – Она отерла лоб. – Постойте. Они там… лежат… а мы…
Хирург поставил стакан на перила.
– Беседуем на отвлеченные темы?
– Кто вы?
Он облокотился на колени, майка натянулась, даже треснула на плечах, и Диане сделалось не по себе: он назвал ее по имени, которого не должен был слышать. Впрочем, имя он мог узнать, как узнал номер телефона Майиной бабушки, а было нечто более близкое, дышащее в самое лицо ей, отчего руки шли гусиной кожей. Она завороженно смотрела на него и, не слыша его объяснений, точно вброд, шла мыслями обратно из беседки, туда, где надеялась схватить его за руку, предъявить настоящее обвинение. Поняв, что его не слышат, Хирург замолчал, и тогда Диана вспомнила, как только что он держал ее за локоть и она не чувствовала боли, кровь не стучала в руку чугунным кулаком. Не то что сейчас: локоть, казалось, увеличился, тянул к земле. Ее вдруг затрясло. Хирург подошел и, как ребенка, прижал ее к груди.
– Вот и пропустила главное. Первое горе прошло… – Он поцеловал ее в макушку, слегка встряхнул и, отступив, встал на пороге. – Идут за ним еще два.
Диана вытерла глаза.
Следуя направлению его взгляда, она увидала на аллее двух человек в разномастных сутанах, с неожиданными для весенней улицы шапками на головах. Они были как чернильные пятна на торшонной акварели, эти два попа, их лица были красны от страха, а окно иконки, как бы реявшей перед ними, брызгало небом и зеленью. Неуверенно ступив на аллейку, касаясь друг друга предплечьями, они забормотали что-то вполголоса и вразнобой. Так же невпопад, будто помечая нечто в воздухе, принялись осенять крестными знамениями дом. Один, куцебородый, в продавленной остроконечной митре, был молод, высок и степенен, второй, несший иконку, с рассыпчатым антрацитным помпоном на угловатой беретке – в летах и в теле, но более порывист в движениях, которые, однако, оставляли его чуть позади товарища.
– Сюда, отцы! – позвал Хирург.
Встрепенувшись, отцы тем не менее сделали вид, что ничего не слышали, но бормотанье их стало громче.
– Остепенитесь, грешный! – забасил молодой поп. – Не гневите… и… усмирите гордыню… ибо…
– Ибо сказано… беззаконник… – попытался вторить пожилой поп, сразу подавился, стал откашливаться, побагровев и прикрывшись иконкой.
– И тогда откроется беззаконник, которого… – подхватил молодой, но тоже подавился, подтолкнул коленом приятеля, они тронулись к дому и затянули псалом.
Хирург обернулся к Диане.
– Бесполезно.
– Зачем? – сказала она.
– И за это пошлет им Бог действие заблуждения! – крикнул Хирург попам, но пристально глядя на нее.
Крик его достиг цели: подстегнутые, как хлыстом, попы пробежали несколько шагов, осмотрелись, протрусили еще и скрылись за углом.
– К середине жизни, Диана, с человеком происходят забавные вещи.
– Что?
– …Оглядываясь, он понимает: одинаково в оба конца. Память лепит из него новую фигуру, в ней сам он разобраться порой не в силах, а подчас и не хочет. Иногда это катастрофа, но часто – предвестие слабоумия.
– Вот именно.
– Вы опять не слушаете меня.
– Слушаю. Вы имеете в виду себя, и вы, конечно, имеете в виду катастрофу. Вы говорите как пророк. Вам и слушатель не нужен.