Дни Солнца - стр. 11

Андрей бросил трубку, прошелся по кабинету, без дела завернул в ванную, задернул и отдернул занавеску душевой кабины, затем, лишь бы не видеть своего отражения в зеркальной стене, сунул голову под кран, включил холодную воду, задержал дыхание, пока вода не побежала под воротник, обмотал голову полотенцем и вернулся в кабинет.

В углу закатили мелодичный бой куранты.

«Черт, черт…» – выговаривал вслед за ними Андрей, надеясь остановиться после двух ударов, и отвалился на спинку кресла после третьего. Несколько минут он сидел, слушая цоканье маятника, пока снова не задремал. Ему казалось, что назойливые мушки летают перед ним и, если их сосчитать, дело с автобусом будет раскрыто. Через несколько минут его разбудила Марта.

– …Вы открывали дверь? – говорила горничная шепотом. – Входную – открывали?

– Что? – не расслышал он.

Марта указала пальцем на запертую ванную:

– Как он сюда попал?

– Кто?

– Не знаю. Я думала, вы открыли.

Андрей пересел в кресле. Спросонья он не придал значения шуму воды и шаркающим звукам, доносившимся из-за двери, но вдруг шум воды оборвался, всхлипнула сливная горловина и послышалось посвистыванье, сдобренное шорохом полотенца.

Зазвонил настольный телефон. Андрей снял трубку и, поджав ее плечом, дотянулся до пистолета в ящике.

– Слушаю…

– Это декан, господин крон-капитан, – промурлыкала трубка. – Имею честь сообщить, что вы получили допуск.

– Раскошелились.

– Не в этом дело, господин крон-капитан. Вы сами получили его.

– То есть?

Трубка сообщила тоном шпионского откровения:

– Просроченный проездной, господин крон-капитан. Просроченный проездной… Высочайшим соизволением. Не смею больше…

– Послушайте, вы в своем уме?

– …Не смею больше занимать вас, господин крон-капитан. До свидания. – Раздался сигнал отбоя.

Андрей бросил трубку.

– Пожалуйста, иди к себе, – сказал он горничной и поскреб пистолетом в ящике.

Марта молча удалилась на свою половину. В двери клацнула защелка. Андрей выпустил пистолет. На столе перед ним лежала папка черной кожи. Он раскрыл и закрыл ее. Отчет об инциденте № 7 занимал листов полтораста, но не объем пачки, конечно, смутил его. Дело было в этой полуобморочной возне. Андрей встал и, потягиваясь, прошелся по комнате. Чего-то подобного он ждал все два года, пока находился при цесаревиче. Безмятежная, в сущности, жизнь эта была ему если не по душе, то и не в тягость, и он, хотя и подозревая о скрытых ее течениях, не помышлял ни о чем подобном. То, что он знал и видел до сих пор, описывалось общеизвестными законами. Даже тот день, когда его отец заслонил собой раненого престолонаследника, не выбил камушка хотя бы из-под одного закона. И вот все в одночасье начинало крениться, съезжать куда-то из-за бумажки, добытой на улице. «Бред», – думал он, возвращаясь к креслу и глядя на немолодого улыбчивого человечка, как ни в чем не бывало стоявшего у стола. Густой дух яблочного мыла шел от рыхлого, румяного и хмельного лица незваного гостя.

– Ты ходишь сквозь стены? – сказал Андрей.

Человечек довольно кивнул, повертел лысоватой головой, подтащил себе стул и плюхнулся на него.

– Не всегда… Это… не мой профиль.

– Ну, конечно, – передохнул Андрей. – Ломать дурака на панели – вот твой профиль.

– Ломать дурака, ваше высочество, это искусство.

– Я тебе не «ваше высочество», дурак.