Дни освобожденной Сибири - стр. 54
Первыми на пароходе «Баян» выехали из города жены и дети большевистских руководителей, а также народный комиссар РСФСР Шлихтер с охраной. Перед отъездом он получил по чеку в местном отделении Госбанка 70 миллионов рублей (примерно семь миллиардов на наши деньги), по всей видимости, это был транш, перечисленный правительством Ленина на закупку продовольствия в Сибири. Ещё двести миллионов красные взяли в том же банке чуть позже без всякого чека, сверх этого десять миллионов рублей они точно таким же способом прихватили из казначейства, всё это, а также некоторые другие банковские ценности вместе с секретной документацией исполкома они перевезли на пароход «Андрей Первозванный», сюда же погрузились и сами ведущие советские деятели Омска с небольшим отрядом Красной гвардии. Остальные рабочие ополченцы, а также гражданские приверженцы большевиков, которые успели вовремя прибыть на пристань, разместились на судах под названием «Русь» и «Комета», в некоторых источниках упоминается ещё и пароход «Тобол»; отряду латышских стрелков отдали в распоряжение судно под названием «Арсений Плотников». Прощальные гудки красной флотилии смолкли где-то во втором часу дня; последними, чуть запоздав, на прогулочном катере «Николай» отправились в далёкий путь интернационалисты В. А. Кангелари, так и не сумевшие взорвать пороховые склады; осуществить эту акцию возмездия им помешали рабочие завода Рандруппа. Железнодорожный мост через Иртыш также уцелел, здесь к антитерростическим мероприятиям подключились железнодорожники и смогли отстояли свою «святыню».
В целом эвакуация прошла без особых происшествий, крупных вооруженных столкновений с силами местной подпольной организации не происходило. С ними, возможно, омские большевики тоже сумели каким-то образом, также как и с чехами, договориться и не встретили поэтому практически никакого сопротивления со стороны вооруженных боевиков*.
_______________
*Как писал в своей известной книге мемуаров Г. Гинс «переворот в Омске произошел так быстро и безболезненно, что как-то не верилось глазам, когда вечером стали ходить не „красные“, а „белые“, появились воззвания новой власти, и все комиссары исчезли».
Лишь где-то на окраинах, по воспоминаниям современников, изредка постреливали, но то, видимо, были бои местного (уличного) значения. И
лишь когда советская флотилия оказалась за пределами города, с левого берега по ней открыли огонь неожиданно появившиеся казачьи разъезды, однако они большого ущерба ни судам, ни пассажирам принести не смогли, так как не имели при себе ни скорострельного автоматического оружия, ни артиллерии. Видя бессмысленность такого преследования и получив несколько пулемётных очередей в ответ, казаки вскоре оставили красных в покое. Встречавшиеся по пути пароходы совдеповцы силой принуждали присоединяться к своей флотилии и следовать вместе с ними вниз по Иртышу. Всего таким образом большевики увели с собой что-то около 20 судов (включая и те что ещё до 7 июня были отправлены в Тобольск и Тюмень с продовольствием), самую большую цифру в 23 парохода приводит омская «Сибирская речь» (№22 от 23 июня 1918 г.).
Ещё несколько слов необходимо сказать о советских частях, сражавшихся на восточном направлении в районе станции Татарской. Им 7 июня был отдан приказ – прекратить сопротивление и выдвигаться на север в район города Тобольска, на соединение с основными силами отступавших из Омска большевиков. Интернационалисты Кароя Лагети выполнили распоряжение и двинулись в указанном направлении, у них, собственно и выхода-то другого не было, отступить к Омску они уже не успевали, а незаметно раствориться среди населения чужой страны им вряд ли бы удалось*. В то же самое время