Дни освобожденной Сибири - стр. 30
войск противника. Понятно, что для такого рода военных операций нужны были люди специально подготовленные, а их не всегда хватало. Впрочем, и обычных добровольцев, пригодных к элементарной строевой службе, тоже имелось не в избытке. Для агитации, направленной на привлечение военнослужащих в ряды Западно-Сибирской армии, использовались все средства. К народной войне призывали томичей и листовками, и агитационными плакатами, и многочисленными объявлениями в газетах, и даже духовенство во время воскресных проповедей, глаголя о делах не только духовных, но и мирских, агитировало своих прихожан поскорее взять в руки оружие. Но даже этого казалось недостаточно, поэтому в один из ближайших выходных дней в городском театре состоялось собрание общественности, где с призывом вступать в ряды Томской добровольческой дивизии к населению обратились представители нового гражданского и военного руководства.
Буржуазию призывали оказывать вспомоществования нарождавшейся Сибирской армии. Многие откликались, причём это делали не только самые богатые жители города, некоторые из которых значительно умножили свои состояния на военных поставках в период Первой мировой войны, но и простые и даже малообеспеченные граждане, отдававшие, порой, далеко не лишние для них деньги, а женщины (не все, конечно) жертвовали на эти цели самые доргие для себя предметы обихода – свои украшения. И средства, таким образом, были собраны немалые, надо полагать.
Однако развёрнутую, то есть полностью укомплектованную дивизию томичам сформировать так и не удалось. И хотя в ней и числилось целых четыре стрелковых полка, а также артиллерийский и кавалерийский дивизионы, на самом деле батальоны по численности вряд ли достигали полноценной роты, а вся Томская дивизия едва-едва дотягивала до настоящего фронтового полка. Впрочем, так было не только в Томске, а и в других сибирских городах. Большую часть личного состава в этих подразделениях составляли офицеры; командных должностей на всех, по понятным причинам, не хватало, поэтому очень часто поручики, а иногда и капитаны и даже старшие офицеры служили просто рядовыми солдатами.
Вышедшая из подполья эсеровская боевая организация также, уже в первые дни после победы вооруженного мятежа, начала формировать свои добровольческие дружины. Здесь необходимо заметить, что эсерствующие офицеры, как правило, это были молодые командиры до 30 лет, в большей своей части сразу же вступили добровольцами в состав строевых частей Томской дивизии. Другие же подпольщики, те, что были из числа гражданских лиц, собственно и начали формировать дружины народного ополчения. Для организации последних уже вечером 31 мая в помещение губернской организации ПСР (на Почтамтской-28) попросили прибыть так называемых десятников, бывших командиров подпольных групп, сюда же пригласили явиться и зарегистрироваться «всех стоящих на защите Учредительного Собрания и местного самоуправления».
В городском комитете партии меньшевиков, располагавшемся на Почтамтской-9, также ежедневно производилась запись добровольцев в дружину самообороны для предупреждения, как было сказано в газетном объявлении, «погромных и монархических выступлений».
Данные ополченческие дружины состояли главным образом из студентов и гимназистов старших классов, а также из представителей трудовой интеллигенции, служащих, инженеров, преподавателей и т. п. Они в основном осуществляли функции охраны различного рода административных зданий и учреждений. Колонны эсеровско-меньшевистских дружинников ходили по городу с красными повязками на рукавах, а иногда и в сопровождении духового оркестра, исполнявшего Марсельезу – любимый революционный гимн всех левых партий. Ещё одной отличительной особенностью этих дружин было то, что его военнослужащие по условиям набора в революционные отряды не могли привлекаться для производства политических обысков и арестов.